Лабиринт призраков

Фернандито надел шлем, следуя совету Алисии, и закрепил его ремешком. «Спокойно», – сказал он себе. Снявшись с прикола легким толчком, он проехал по мостовой несколько метров, отделявших его от шоссе. Перед ним возникла тень Эндайа, и Фернандито почувствовал, как на плечо опустилась рука полицейского. Он повернул голову. Эндайа по-отечески улыбнулся ему:

– Эй, слезай и отдай мне ключи!

В полуобморочном состоянии Фернандито покорно протянул полицейскому ключи зажигания. Руки у него дрожали.

– Думаю, тебе лучше пойти со мной в комиссариат, Альберто.

9

Семпере-старший жил в маленькой квартире над книжным магазином, выходившей окнами на улицу Санта-Ана. Семья Семпере всегда обитала в этом доме. Тут, в квартирке на втором этаже, родился и вырос Даниэль, переселившись в мансарду лишь после женитьбы на Беа. Возможно, когда-нибудь и Хулиан займет еще одну квартиру на лестничной клетке. Семпере путешествовали по книгам, а не по картам. Жилище старого Семпере отличалось скромностью, и все в нем было пропитано ароматом воспоминаний. Квартира, как и многие в старом городе, выглядела мрачноватой и словно задержалась в XIX веке, сохранив традиционную обстановку и дух настоящей Барселоны, который только и может защитить невинных от искушений и химер дня нынешнего.

Оценив мизансцену, Алисия, в памяти которой еще громко звучали слова пронзительной исповеди Исабеллы Хисперт, не могла избавиться от ощущения ее постоянного присутствия в комнате. Она будто воочию видела, как та легким шагом скользит по прохладным плиткам пола или укладывается в супружескую постель с сеньором Семпере в крошечной спаленке, куда Алисия случайно заглянула, когда шла по коридору. Она остановилась у приоткрытой двери, представляя Исабеллу на этой самой кровати, где она родила Даниэля и где умерла от отравления через четыре года.

– Смелее, проходите, Алисия, я познакомлю вас со всеми, – поторопила гостью Беа, появившаяся за ее спиной в тот момент, когда Алисия притворила дверь спальни.

Сдвинув два стола, которые перегородили столовую от стены до стены и заняли часть коридора, Беа сотворила настоящее чудо, приготовив места для одиннадцати человек, приглашенных на праздничный обед по случаю дня рождения свекра. Даниэль задержался внизу, закрывая магазин, а его отец, Беа и Хулиан проводили Алисию на второй этаж. Там уже хозяйничала Бернарда, жена Фермина, накрывая на стол и заканчивая вымешивать блюдо, издававшее божественный запах.

– Бернарда, давайте я познакомлю вас с сеньоритой Грис.

Та вытерла руки передником и заключила Алисию в объятия.

– Вы не знаете, случайно, когда вернется Фермин? – спросила у нее Беа.

– Ай, сеньора Беа, этот бесстыдник уже допек меня баснями о шипучем вине из мочи, как он утверждает. Вы простите, сеньорита Алисия, но мой муж упрямее лидийского боевого быка и частенько говорит возмутительные вещи. Ради бога, не обращайте на него внимания.

– Если он еще задержится, подозреваю, что нам придется праздновать, поднимая бокалы с газировкой, – заметила Беа.

– Ничего подобного! – раздался с порога звучный голос с богатыми модуляциями, достойный сценических подмостков.

Обладателем выдающегося голоса оказался сосед по дому и старинный друг семьи дон Анаклето, преподаватель колледжа, в свободную минуту сочинявший стихи, как отрекомендовала его Беа. Дон Анаклето бросился целовать руку Алисии с церемониями, признанными устаревшими еще во времена свадьбы кайзера Вильгельма.

– Я у ваших ног, прекрасная незнакомка! – воскликнул он.

– Дон Анаклето, не отвлекайтесь, – проговорила Беа. – Вы сказали, что принесли какие-то напитки?

Дон Анаклето продемонстрировал две бутылки, завернутые в папиросную бумагу.

– Предусмотрительный человек стоит двух! – провозгласил он. – Встревоженный полемикой, разгоревшейся между Фермином и бакалейщиком, закоренелым приверженцем фашизма, я решил запастись парой бутылок бадалонской анисовки, чтобы решить проблему временного недостатка горячительных напитков.

– Не по-христиански поднимать бокал с анисовкой в честь юбиляра, – высказала свое мнение Бернарда.

Дон Анаклето, не видевший вокруг себя никого, кроме Алисии, снисходительно улыбнулся, давая понять, что подобного рода предрассудки свойственны исключительно провинциалам.

– Значит, с дозволения Венеры, мы провозгласим языческий тост, – возразил он, подмигивая Алисии. – Ответьте, нимфа, не окажете ли вы мне честь сесть рядом со мной?

Беа оттеснила преподавателя к противоположному концу стола, вызволив Алисию из ловушки.

– Дон Анаклето, пройдите вперед и не утомляйте Алисию своим красноречием, – строго произнесла она. – По-моему, вам лучше сесть вон там, подальше. И ведите себя хорошо, для шалостей нам хватает Хулиана.

Пожав плечами, дон Анаклето перенес внимание на именинника, сердечно пожелав ему всех благ. Тем временем появился почтенного вида лощеный господин, одетый с иголочки и демонстрировавший безупречные манеры. Он представился как дон Федерико Флавиа, местный часовщик.

– Я восхищен вашими туфлями, – сказал он Алисии. – Я непременно хочу узнать, где вы их купили.