Лабиринт призраков

Алисия выбрала черное платье, как не преминул бы отметить Фернандито, напоминавшее один из вечерних туалетов Марионы Ребулл для посещения оперы в «Лисео». Когда Алисии исполнилось двадцать три года (возраст, до которого не дожила Исабелла Хисперт), Леандро пообещал подарить ей все, что она пожелает. Алисия попросила у него платье, около двух месяцев соблазнявшее ее в витрине бутика на улице Росельон, и замшевые французские туфли в тон. Леандро, не моргнув глазом, выложил за это целое состояние. Продавщица, не знавшая и не посмевшая спросить, кем она ему приходится, дочерью или возлюбленной, заметила лишь, что очень немногие женщины отважатся носить подобные вещи. После бутика Леандро повел Алисию ужинать в «Пуньяладу». Почти все столики занимали представители сословия, которое было принято благонравно называть «деловыми людьми». Мужчины облизывались, как голодные коты, когда Алисия проходила мимо, и с завистью смотрели вслед Леандро. «Они смотрят на тебя так, потому что приняли за дорогую куртизанку», – обронил Леандро, прежде чем выпить за ее здоровье.

С тех пор вплоть до нынешнего вечера Алисия не надевала то платье. Встав перед зеркалом и создавая себе образ, она подвела глаза, мягко очертила контуры губ карандашом и усмехнулась. «Так оно и есть, – подумала она. – Кто же ты, если не дорогая куртизанка?»

Алисия вышла на прогулку и решила пойти куда глаза глядят, сознавая в глубине души, что Фернандито не ошибся и она готова наделать глупостей.

7

В тот вечер Алисия не прислушивалась к голосу разума. Она шла по городу, уже догадываясь, куда приведут ее ноги. Магазинчики на улице Фернандо зажгли витрины, раскрашивая цветными мазками мостовую. Тускнело в небе багряное зарево, на фоне которого отчетливо вырисовывались ломаные контуры карнизов и крыш. Люди, озабоченные житейскими проблемами, спешили к метро, за покупками или мечтали вкусить забвения. Алисия окунулась в человеческую реку и поплыла по течению до площади Ратуши, где ей встретилась когорта монахинь, семенивших тесным строем, как стая мигрирующих пингвинов. Алисия улыбнулась им. Одна из сестер, заметив ее, перекрестилась. Она продолжала путь по улице Епископа, влившись в поток пешеходов, пока не натолкнулась на группу туристов. С выражением недоумения на лице они следовали за гидом, говорившим на удивительном языке, который походил на английский не больше, чем писк летучих мышей.

– Is this where they used to have the running of the bulls in times of the Romans?[55]

– Lles, dis is de cazidral, mileidi, bat it is ounli oupeng after flamenco xou[56].

Алисия оставила позади экскурсантов и прошла под заповедным готическим мостом из папье-маше. Ей захотелось проникнуться, как и гости города, очарованием архитектурного ансамбля, успешно выдававшего себя за средневековый, хотя бо́льшая его часть была старше Алисии всего лет на десять. Да здравствует благословенная иллюзия и жаркие объятия невежества! Сразу за мостом фотограф, ловец теней, установив на треноге внушительный «Хассельблад», выбирал выгодный ракурс и экспозицию, чтобы получилась сказочная картинка. Это был человек с серьезным выражением лица и проницательными глазами, которые заслоняли огромные очки в квадратной оправе, сообщавшие ему заметное сходство с мудрой терпеливой черепахой.

Фотограф заметил, что Алисия остановилась рядом, и с любопытством окинул ее взглядом.

– Не хотите ли взглянуть через видоискатель, mademoiselle? – предложил он.

Алисия застенчиво кивнула. Она посмотрела на мир глазами художника и ахнула, восхитившись изысканной игрой теней и построенной перспективой, преображавших до неузнаваемости кусочек улицы, где она равнодушно проходила сотню, если не тысячу раз в жизни.

– Глаза видят, камера наблюдает, – пояснил фотограф. – И как вам?

– Чудесно, – признала Алисия.

– Это лишь композиция и перспектива. Главный секрет заключается в освещении. Нужно представить, что свет течет, подобно жидкости. Тень появится легкой исчезающей дымкой, будто воздух наполнился изморосью из света.

Фотограф был настоящим профессионалом, и Алисии стало интересно, какая судьба ждет снимок. Черепаха, овладевшая тайной волшебного света, прочитала ее мысли.

– Это для книги, – пояснил он. – Как вас зовут?

– Алисия.

– Вы только не волнуйтесь, но мне хотелось бы сделать ваш портрет.

– Мой? Почему?

– Вы созданы из света и тени, как и сам город. Ну что, согласны?

– Теперь? Тут?

– Нет. В настоящий момент вас что-то гнетет и мешает быть самой собой. И камера это почувствует. Во всяком случае, моя камера. Я хочу сфотографировать вас, когда вы избавитесь от бремени, и свет польется свободно, какой он есть, не искаженный внешними обстоятельствами.

Алисия покраснела в первый и в последний раз в жизни. Она почувствовала себя обнаженной и беззащитной под взглядом этого необычного человека.

– Я подумаю, – пообещала она.