– Не надо меня бояться, маэстро.
– Я не боюсь. На вашего брата смотрю спокойно. Но предпочитаю держаться подальше, если не возражаете.
– Вы там были?
Живописец пренебрежительно усмехнулся:
– В Модело? – уточнил Варгас.
– Монтжуик. С 1939 по 1943 год. Вам нечем меня испугать, вы уже сделали со мной все, что могли.
Варгас достал бумажник, собираясь выдать живописцу вторую купюру, но тот отказался. Он вытащил деньги, которые Варгас заплатил ему раньше и, разжав пальцы, уронил их на землю. Потом поднял сложенный мольберт и чемоданчик с красками и, хромая, пошел прочь вдоль бульвара Грасия. Варгас посмотрел ему вслед, подобрал брошенные деньги и зашагал в противоположном направлении, зажав картину под мышкой.
Стоя у окна конференц-зала, Игнасио Санчис наблюдал за полицейским, который завязал разговор с уличным живописцем. Минуты через две тот удалился в сторону площади Каталонии с трофеем, вероятно, купив у художника картину. Санчис выждал, пока он скроется из виду, смешавшись с прохожими. Тогда он вышел в коридор и заглянул в приемную:
– Я отлучусь ненадолго, Мария-Луиса. Если позвонит Лорка из мадридского отделения, соедини его с Хуанхо.
– Хорошо, сеньор Санчис.
Лифта он дожидаться не стал, спустившись по лестнице. Лишь оказавшись на улице и почувствовав холодное прикосновения ветра, он заметил, что лоб его взмок от пота. Санчис зашел в кафе, находившееся рядом с радиостанцией «Радио Барселона» на улице Каспе, и заказал чашку кофе с молоком. Пока напиток готовили, он направился к общественному телефону в глубине зала и набрал номер.
– Брианс, – раздался мужской голос.
– Полицейский, представившийся капитаном Варгасом, только что нанес мне визит.
На другом конце линии воцарилось продолжительное молчание.
– Вы говорите из своего кабинета? – спросил авдвокат.
– Нет, конечно.
– Сегодня утром ко мне тоже приходили. Мужчина и какая-то девушка. Они заявили, что у них есть книга Маташа на продажу.
– Вы знаете, кто они?
– Он явно из полиции. Она мне совсем не понравилась. Как только они ушли, я поступил так, как мне говорили. Позвонил по номеру, который мне дали, и сразу повесил трубку, чтобы предупредить Моргадо и встретиться с ним в обычном месте. Я виделся с ним менее часа назад. Думал, он уже предупредил вас.
– Возникли непредвиденные обстоятельства. Моргадо пришлось возвращаться домой, – произнес Санчис.
– О чем вас спрашивал полицейский?
– Он интересовался Моргадо. Нес какую-то чушь об аварии. Наверное, вас выследили. – Санчис услышал, как собеседник тяжело вздохнул.
– Полагаете, у них есть список?
– Не знаю. Но мы не можем рисковать.
– Что вы хотите от меня? – спросил Брианс.
– Больше никаких встреч с Моргадо и звонков до новых указаний. Если понадобится, я сам с вами свяжусь. Возвращайтесь к себе в контору и держитесь как ни в чем не бывало, – велел Санчис. – Я бы даже посоветовал вам на время исчезнуть из города.
Он повесил трубку и двинулся вдоль длинной барной стойки. Лицо его побледнело.
– Шеф, ваш кофе! – окликнул официант.
Санчис поглядел на него, словно не понимая, где он и как тут очутился, и вышел из кафе.
Маурисио Вальс слишком часто видел, как умирают люди, чтобы верить, будто за чертой бытия существует иной мир. Он очнулся, вырвавшись из чистилища антибиотиков, наркотиков и кошмаров. Открыв глаза, Вальс увидел темную убогую камеру и обнаружил, что его одежда исчезла. Он лежал обнаженный, закутанный в одеяло. Вальс поднес к лицу руку, которая отсутствовала, и увидел культю, прижженную смолой. Он долго созерцал ее, словно силясь понять, кому принадлежит тело. Постепенно память возвращалась, по капле наполняя сознание образами и звуками. Вскоре вспомнил все, кроме боли. Мелькнула мысль, что милосердный Бог, возможно, все же существует.
– Над чем ты смеешься? – раздался незнакомый голос.
Женщина, которую в бреду Вальс принял за ангела, смотрела на него сквозь решетку. Ее глаза не выражали ни чувств, ни сострадания.
– Почему мне не дали умереть?
– Смерть была бы для тебя слишком легким выходом.
Вальс кивнул. Он не знал, с кем беседовал, хотя женщина почему-то казалась очень знакомой.
– Где Мартин? Почему он не пришел?
Взгляд женщины изменился, теперь в нем угадывались презрение и печаль.
– Давид Мартин ждет тебя.
– Где?
– В аду.
– Я не верю в ад.
– Наберись терпения. Поверишь.
Женщина отступила в тень и начала подниматься по лестнице.
– Подождите. Не уходите. Пожалуйста.
Она остановилась.
– Не уходите. Не оставляйте меня опять в одиночестве.
– Там чистая одежда. Переоденься! – бросила женщина и растворилась в темноте, окутывавшей верхние ступени.