Лабиринт Принца Пустоты

– Мог бы, – спокойно согласился он. – Но я помню замок отца и упрямую девчонку, которая чуть не умерла от действия нанораствора на глазах Совета, прикрывая Тёмных. Я предпочту взывать к твоей совести. Минимизация рисков, Таисса-удачливость. Нет сентиментальности, есть действие. Двадцать минут, чтобы посеять в тебе неуверенность, – это чей-то спасённый мир. Твой спасённый мир, кстати говоря.

Кай-Вернон пожал плечами.

– К тому же зачем мне отдавать тебе прямые приказы? Твой нанораствор подстраивается к моей системе ценностей в эту самую секунду.

И совсем скоро нанораствор будет напоминать ей, что этика Стража – единственно верная. Таиссу передёрнуло.

– И это все твои причины?

Холодная усмешка.

– Возможно, мне интересно, поймёшь ли ты меня. А может быть, я хочу убедиться, что девочка, спасавшая умирающих бандитов в подводной базе, на самом деле мало что соображающая малолетняя лицемерка, способная хладнокровно подставить под удар миллиарды людей из-за слепой любви к ребёнку, который даже не является её настоящим сыном.

Таисса задохнулась.

– Ты…

– Прав. Целиком и полностью. Не так ли?

Таисса молча глядела Принцу Пустоты в глаза. В серые глаза Вернона, в которых сейчас было очень мало от Вернона. Или напротив, слишком много?

Она попыталась представить Вернона, который разделял ценности Принца Пустоты. Который видел погибающие миры, видел землетрясения, пожары, в секунды выжигающие леса, цунами, смывающие город за городом…

Что бы сказал отец Таиссы, узнав всё это? Мягко напомнил бы Вернону о свободе воли и о презумпции невиновности? Сделал бы всё, чтобы вернуться домой и увести Тьена от судьбы Великого? Или просчитал бы риски и решился на жертву, предложил бы перенести маленького Тьена в сферу и сам шагнул бы сюда, подтверждая своё мнение действием? Превратил бы этот мир из полуапокалиптического пейзажа в живой и действующий город, где отмечают праздники и строят школы? Сады? Устроил бы жизнь, а не поражение?

Возможно, здесь даже стали бы выращивать вишни.

– Вишни, – произнесла Таисса, чувствуя, как по щекам катятся слёзы. – Вишнёвые сады. В детстве я так любила вишнёвое варенье. Но это не ответ, Вернон. Не ответ.

– Почему?

Таисса подняла взгляд. Это было трудно, и доводов у неё не было, но…

– Потому что мы люди, – произнесла она. – И мы не сдаёмся.

Вернон окинул её взглядом.

– Нет, – произнёс он почти с сожалением. – Вы идиоты, вы четверо. Александр – тот вообще мечтает получить карманного Великого и разливать его кровь в пробирки по воскресеньям. Твой Светлый будет мучиться сомнениями, но в итоге придёт к простому человеческому решению: свет не может нести абсолютное зло. Ну как же, это же свет! Общее благо!

– Ты передёргиваешь, – устало сказала Таисса.

– Ни капельки. Что касается Омеги… – Вернон криво усмехнулся. – Да, это интересный случай. Она – не ты. Будь твоя милая бабушка на моём месте, она бы спокойно, без лишних эмоций отправила всех по саркофагам и уселась вязать носки.

– Но она не на твоём месте.

– И именно этим она опасна. Тот, кто не видел того, что видел я, не понимает. И не поймёт, пока не увидит сам. Жаль, я не могу прислать тебе приглашение на чаепитие за час до конца света. – Вернон кивнул на догорающую туманность. – Или сна в саркофаге тебе хватило?

Он с утомлённым видом потёр лоб.

– Впрочем, неважно. Я устаю от повторяющихся аргументов; я слышал их слишком часто. «Сделай всё по-моему». «Увидь всё, как вижу я, и согласись со мной». «Забудь о своих ценностях, прими мои». И самое главное, самое частое: «Давай дадим ему шанс». «Давай рискнём, ведь Великий – такой же, как и мы. У него есть понятия о добре и зле, есть душа. С ним можно договориться».

– Можно, – произнесла Таисса.

– Нельзя. Потому что всемогущество не приемлет советчиков.

Повисло молчание.

– И твоё всемогущество не приемлет их тоже, – с горечью сказала Таисса. – Ты отказываешься слушать.

– Ты совершенно верно меня поняла, Пирс. Возможно, я до тебя ещё достучусь.

Таисса закусила губу, глядя на лицо Вернона. В лицо Принца Пустоты, глядящего на свой сгоревший, остывший, навеки покинутый дом.

– Чтобы остановить всеобщее разрушение, нужна беспощадность, – глухо сказала Таисса. – Но хочешь ли ты быть таким? Если у тебя будет выбор… если я дам тебе этот выбор? Покажу его тебе?

Брови Вернона взлетели.

– В постели? Хотел бы я на это посмотреть.

Таисса не отвела взгляда. Холодная ирония ответа её не обманула: Принц Пустоты прекрасно знал, что в теле Вернона его ждала долгая, безрадостная, горькая жизнь. Даже не жизнь – существование.

– Ты расскажешь мне… о себе? О своём прошлом?

Вернон-Кай фыркнул.

– В следующие пятьдесят лет? Ну что ты. Ни слова.

Он напрягся, глядя на что-то за спиной Таиссы.

– Как интересно, – произнёс он небрежно. – Кажется, на моей лекции вот-вот появится новый слушатель.

Таисса резко обернулась. И выдохнула, глядя на платформу, приближающуюся к ним спокойно и торжественно.

С одним-единственным наездником.

Глава 8