Лабиринт Минотавра

– Сразу за тобой. Как только ты ушел.

В эту минуту Владимир вдруг понял, как ему сейчас не хватает Сергея. Не думал Владимир, каким вдруг близким и дорогим стал для него этот человек. Казалось, что они были знакомы с ним очень, очень давно. В эту минуту он даже и не думал о том, что Сергей обыкновенный вор, и не просто вор, а рецидивист. Ну и что из того? Еще какое – то время в камере стояла тишина, после чего один из сокамерников проговорил:

– Ты это, Володя, там он просил передать тебе, ну, в общем, книгу. Вон, толстая такая.

Присев на край нар и протянув к изголовью руку, Владимир взял оставленную Сергеем для него книгу. Переплет книги настолько был потертым, что невозможно было прочитать не только автора, но и самого названия. Открыв книгу и перевернув ее первый лист, Владимир с трудом разобрал, что книга называлась «Геростраты и Иуды». Фамилию автора прочитать не удалось. На том же листе Владимир увидел сделанную Сергеем надпись, которой почему – то даже не удивился. Всего три слова: «Моему корешу Владимиру». И ниже – каллиграфически выведенная библейская фраза «Отдели овец от козлищ». Что на доступном языке означало – отдели вредное от полезного, плохое от хорошего.

Как много говорили эти слова! Владимир не раз еще вспомнит Сергея. Не раз вспомнит их тихие ночные беседы и размышления о смысле жизни. В будущем они никогда больше не встретятся. Но память об этом человеке у Владимира останется надолго, и однажды Владимир, вспомнив Сергея, кому – то о нем напомнит. И кто знает, может, когда – нибудь Сергей и встретится со своим бывшим бригадиром, погоняло которого – Комсорг? Жизнь удивительна своей непредсказуемостью.

О чем именно думал Владимир в тот момент, никто не знает, как вдруг внутри, где – то под самым сердцем, что – то укололо, после чего ему стало трудно дышать. Широко открыв рот, Владимир пытался глубоко вздохнуть, но из этого ничего не получилось. Что было дальше, он не помнил. Владимир не слышал, как сокамерники стучали в железную дверь и, вызывая выводного, орали, требуя срочно вызвать врача. Он не слышал, как пришел выводной, затем появился еще один, но уже в грязном белом халате. От него невыносимо воняло перегаром. Здесь же, прямо на нарах, он сделал не подающему признаков жизни Владимиру сразу два укола и хотел, видимо, уйти, но почему – то не решался. В камере стояла полная тишина. Подумав о чем – то еще, этот, в халате, заорал на стоявших рядом выводных:

– Чего стоите, идиоты? Тащите его отсюда!

– Куда?

– В коридор, мать твою…

Уже отдавая четкие указания выводным, которые растерявшись, не знали, как это сделать, распорядился вызывать реанимацию.

Возвращение к жизни. Перст божий

Мы знаем, кто мы есть, но не знаем, кем мы можем быть.

Сервантес

Откуда эти люди? Почему их так много? И почему они все молчат? Владимир их где – то уже видел, но вспомнить никак не мог. И почему смеется этот мужчина? Все молчат, а он смеется. Да этот тот самый, который всегда смеется. На самом деле ему совсем не смешно. А эти что здесь делают? Владимир был уверен, что им здесь не место. Они должны быть не здесь. А где? Владимир старался вспомнить, где они должны быть, но никак не мог этого сделать. Как не мог понять и того, почему они так на него все смотрят. Что им от него надо? Владимир вдруг похолодел от страха, так как по их взглядам понял, что они от него хотят. Они думают, что он вор! И хотят заставить его вернуть золото! Но он не вор! Владимир знает настоящих воров, знает, у кого медальон. Холодея от ужаса, он понял, где их видел. Да они же мертвые! Потому и молчат, догадался Владимир.

Владимир увидел еще одну мужскую фигуру, которая почему – то пряталась среди крестов. Почему мужчина прячется, и что он здесь делает? Здесь же только мертвые, а этот живой. Но почему он прячется? Кого он боится? «Ну конечно меня, – догадался Владимир. – Он боится, что я узнаю его и всем расскажу, что тот медальон – у него».

Владимир видит Сергея. Пытается ему сказать, объяснить, что сожалеет, что так получилось. Даже не пожал ему руку, не пожелал удачи при прощании. Сергей улыбается. Он все понимает. Улыбнувшись, говорит:

– Да кому ты пытаешься все это объяснить? Они не понимают тебя! Это же ВАРВАРЫ! Ты слышишь меня? Это ВАРВАРЫ! Геростраты! Иуды! Они ничего не понимают! Это ПОДОНКИ! ПОДЛЕЦЫ! МРАЗЬ!

Вторые сутки Владимир не приходил в сознание. Он что – то мычал, кого – то звал, куда – то бежал… Он пока еще не видел ту, которая вторые сутки сидела рядом с ним и, уже не вытирая слез, аккуратно, слегка касаясь тампоном его лба, удаляет появляющийся иногда пот. Здесь же, рядом, прямо на стуле, она иногда и засыпала. Дежурная сестра больше не пыталась ее будить и не предлагала поспать в сестринской, на кушетке. Кризис миновал, и все шло к лучшему. Ната уже сама иногда меняла капельницы. Она не отходила от Владимира, решив, что будет безотлучно с ним, пока он не придет в сознание.