Лабиринт Минотавра

Медленно, шаг за шагом, возвращался Владимир к этой жизни. Его мозг уже работал, и он даже что – то слышал. Словно во сне. Самое интересное, что умом Владимир понимал, что не спит, но в то же время он по – прежнему оставался в сумеречном состоянии полусна – полуяви. Он даже уже что – то чувствовал. И слышал, как кто – то о чем – то негромко говорит, понимая уже при этом, что говорят именно о нем. Его мозг улавливал уже все. Посылал мысли, а они поддерживали мозг. Дыхание становилось ровнее, но он еще почему – то никак не хотел возвращаться в реальный мир. Он уже никуда не бежал и никого уже не догонял. Он наслаждался состоянием покоя. Так хорошо и спокойно ему никогда не было. Разве в детстве только. Когда мама тихо напевала ему колыбельную песенку – слов он не помнит, только нежная мелодия и светлый образ мамы…

Открыв глаза, Владимир не сразу понял, где он находится. Но он увидел Нату. Понял, причем осознанно, что это уже не сон и что рядом его Ната. Почему она плачет? Ее ладонь на его груди. Нет, она не плачет. Ему это показалось. Его Ната улыбается. Ее улыбка передается ему, и он уже не думает в эту минуту, где он и что с ним случилось. Он хочет приподняться, но ее рука, нежно лежащая у него на груди, не позволяет ему двигаться. Владимир порывается встать, но и это ему не удается. Он не смог даже пошевелиться. Подошедшая вдруг сестра, улыбаясь, что – то сказала, но что именно, Владимир уже не слышал. Он вновь погрузился в сон. В глубокий и долгий сон, которым у смерти заимствуется порой жизнь.

Владимир не слышал и не чувствовал, как его опять куда – то повезли. Не знал тогда Владимир, что двое суток он был на грани между жизнью и смертью. И только чудо спасло ему жизнь. Может, и само желание жить? Может, еще что – то, о чем не знал и сам Владимир? Может, его действительно удержал на этой линии между жизнью и смертью, отведя ему еще какую – то роль в этой жизни, его ангел – хранитель… Рада? Удержала и не дала ему умереть, потому, как он должен что – то еще сделать? Либо доделать то, чего не успел? Но должен?! И кто так бесцеремонно, злобно и жестоко, уничтожает его жизнь? Кто эти волки в лисьих шкурах? Эти Гоги и Магоги?

Варвары – Алексей и Валентин

Варвар опасен прежде всего тем, что он возводить зло в добродетель.

Какое – то время в кабинете стояла тишина. Алексей, с той же присущей ему барской вальяжностью, на правах хозяина кабинета, сидел в кресле. Глядя на него, можно было догадаться, что он чем – то очень удручен.

У окна, спиной к нему, стоял Валентин, который минутой назад напомнил Алексею тот разговор, когда он высказывал свои сомнения по разработке Владимира. Ведь он предупреждал Алексея, что не только сами себе на свою собственную задницу приключения найдут, но и висяк повесят. Сегодня эти сомнения уже имели под собой серьезные основания. И что ответил тогда ему Алексей? Что все будет нормально? Получат не только раскрытие, что, несомненно, повлияет на продвижение по службе, но и нечто более ощутимое и хрустящее. Ну и что из этого получилось? Владимир оказался не таким простым, как думали раньше. Конечно, они сразу сообразили, что Владимир действовал не один. Но как они, профессионалы, могли это допустить? Конечно, из – за самонадеянности этого самовлюбленного аристократа, мнящего себя стратегом, уже с некоторым раздражением думал Валентин о своем коллеге.

Валентин, конечно, понимал, что в этом деле есть доля и его вины. Но как мог не заметить Николай Николаевич того, что Владимир передал деньги кому – то через окно, другими словами, выбросил их из окна? Ведь они были уверены, что деньги у Владимира в портфеле. И если бы это оказалось именно так, не было бы и этих проблем. Потому и пришлось им все менять по ходу непредвиденно развивавшихся событий. Начиная с постановления о задержании, которое было подписано следователем уже после того, как Владимира взяли и поместили в изолятор.

Вспоминая и анализируя эти события, Валентин с раздражением винил самого себя. Ведь тот обыск, который они произвели в жилище Владимира, по сути, был незаконным. У них не было даже постановления на его проведение, не говоря уже о санкции прокурора или решении суда. Но что им оставалось делать в то время? Выбора не было. Была ночь. А если они найдут деньги, полагали, следователь правильно их поймет, и утром у них будет все в ажуре. И это был как раз тот случай, когда они могли провести обыск, как говорится, «по горячим следам», ибо всякое промедление могло бы привести к исчезновению вещественных доказательств, того самого миллиона. А после обыска у них есть еще целые сутки, в течение которых они все приведут в соответствие. Письменно уведомят не только прокурора, но и суд о проведенном следственном действии.

– Да, если бы у бабушки была одна штучка, она бы была дедушкой, – вспомнив поговорку, вслух проговорил Валентин.

– Что говоришь? – не расслышав Валентина, спросил Алексей.

– Так. Ничего особенного. Мысли вслух.