Лабиринт кочевников

Юра Асламов закашлялся, замотал головой, собираясь что-то сказать, но тут на столе едва слышно пискнуло, и старшина цепко хватанул свой аппарат, коснулся невидимых то ли кнопок, то ли сенсоров. Перед его лицом возникла сперва полупрозрачная синяя таблица с колонками цифр, а потом поплыла вереница непонятных графиков. Глаза инструктора сразу потемнели, он стал тыкать в графики пальцами, очевидно, запрашивая что-то.

– Часть группировки разведчиков исчезла, – сдавленно пробормотал он. – Просто исчезла, испарилась. Так не бывает…

– Их уничтожили?

– Это вовсе не просто!

– А что передают уцелевшие?

– В том-то и дело, что ничего особенного. Я не видел случаев перехвата оперативного контроля, но исключать нельзя ничего. Вот что, господа офицеры: подождем еще с час или, может, до обеда, а потом выдвигаемся!

– А как же Мария?

– Мария, Ян Антонович, принимает решения со своей стороны. Нам с вами нужно просто не опоздать, ну а там уж будь что будет.

– Хорошо сказано, – проворчал Климов.

У него вдруг слегка задергалось левое веко. Раньше такого не бывало. Ян повернулся к окну, моргнул несколько раз, вздохнул. Нервишки, товарищ майор? Или таки старость подпирает? Этого еще не хватало… Его гость между тем сидел перед телевизором с самым невозмутимым видом, не выказывая ни малейших признаков волнения.

Или же, наоборот, за деланым спокойствием прятал не самые веселые раздумья…

– Надеюсь, нам хватит бензина, – сказал Ян, все так же глядя в окно. – Бак почти полный плюс канистра на двадцать литров. Правда, я пока так и не понял, сколько «Опель» жрет в лабиринте. Дорога довольно ровная, так что вряд ли больше, чем в городе по снегу и льду.

– Далеко ехать нам не придется, – ответил Петровский. – Километров десять-двенадцать, насколько я понимаю. Дальше уже только пешком.

– Много?

– Два шага, господин майор.

– Вот, значит, и повоюем, – проговорил вдруг Асламов.

– Что? – резко повернулся к нему Ян.

– Повоюем, говорю, – оперуполномоченный вздернул голову, посмотрел на него какими-то незнакомыми глазами. – Теперь-то уж куда деваться?

Ян только кивнул в ответ. Сказать ему было нечего. Голливудский фильм закончился, теперь по телевизору шли пермские новости – показывали каких-то старушек, проклинающих общественный транспорт, и тому подобную чушь. Климов вернулся за стол, отхлебнул в задумчивости чаю. Настроение Асламова ему не нравилось.

«Не дай бог, довоюется, – тревожно подумал он, глянув на лейтенанта. – Видал я таких героев…»

На экране телевизора появилась увитая цветочками заставка «С Новым годом», после чего возникли Лещенко с Винокуром. Ян схватился за пульт, мечтая найти хоть что-то другое. На заграйском «Эфир-1», к немыслимому его изумлению, обнаружился фильм про розенкрейцеров. Петровский так и впился в экран, сделав рукой умоляющий жест: оставьте, мол.

Розенкрейцеры сейчас не интересовали Климова ни в малейшей степени. Ян вышел на веранду, раскурил сигарету и посмотрел на два продавленных кресла, стоящих вдоль стены. Садиться на них не хотелось, здесь было холодно. Из кухни вдруг раздался голос Петровского, вроде бы спокойный, но в то же время чуть более твердый, нежели обычно:

– Это не случайность. Это один из признаков готовности…

Пару секунд спустя старшина вдруг заговорил на каком-то резком, каркающем языке, абсолютно незнакомом Климову, – сказал буквально несколько фраз… И умолк. Ян поспешно раздавил окурок в пальцах и метнулся на кухню.

– Мы собираемся?..

Петровский был уже на ногах.

– Я не знаю, сколько у нас времени. Возьмите с собой запас консервов и воду – примерно на сутки. Я беру с запасом, но в лабиринте может случиться что угодно, причем по совершенно не зависящим от нас причинам.

Юра сразу же распахнул холодильник. Морочиться со сборами особо не пришлось – полтора пакета жратвы, точнее, в основном вода, оранжевая армейская аптечка в кармане Яна, бинты, да и все. Думать о том, что там, впереди, Яну не хотелось. По лицу Петровского он и так понимал: происходит нечто не предусмотренное прежним сценарием. Где сейчас Мария? Где-то там, наверное. А может, и нет.

Но теперь старшина спешил, здорово спешил.

Ян уже приноровился управлять «Опелем» на скользком покрытии, так что до карьера добрались быстро. В такую погоду желающих добывать песок тут не было и быть не могло. Петровский открыл портал каким-то своим ключом, но, едва вокруг возникло знакомое слабое сияние тоннеля, попросил Яна остановиться.

– Господа, – проговорил он с коротким вздохом, – нам пора переодеваться. И знаете, вот еще что: насколько я вижу, крыша этой почтенной машины может опускаться? Давайте опустим. Может статься так, что выйти через двери нам не позволят. Я считаю, что лучше перестраховаться.

– Не знаю, как это делается, – ответил Ян, поднимая руку к верхней рамке лобового стекла, – но если циркули не заржавели намертво, то все должно получиться.

Замки над лобовым отщелкнулись штатно, а дальше они вдвоем с Петровским, немного покряхтывая, опустили толстый тент настолько, насколько это оказалось возможно.