Лабиринт кочевников

Когда Юра содрал с Яна шлем, Климов резко очухался – в воздухе стояла тошнотворная вонь, но все же дышать было еще как-то можно – и резко повернулся налево. Его оттянули в глубь коридора, снаряды сюда не залетали, но и видно было плохо.

– Что там?! – крикнул он. – Юрка?

– Прикройте! – откуда-то сбоку раздался голос Петровского, и Ян, не глядя уже, хватанул свой излучатель.

Две маленькие ловкие фигурки спускались по узкому откосу стены, прячась за камнями, уходя все дальше в серый сумрак. Зачем они это делают, Климов не думал. Туман наполняли мириады летящих пузырьков, каждый из которых мог теперь убить его. Особого значения это не имело: кто-то заботливо выложил рядочком аж шесть обойм: этого должно было хватить надолго. Глаза жгло, токсины и кислота уже напитали воздух. Ян прижался спиной к правому краю карниза, смахнул перчаткой слезы и принялся лупить вниз короткими, расчетливыми очередями: он уже научился распознавать те платформы, на которых находились эти их чертовы химические пулеметы.

Стреляли они, судя по всему, без всякого прицеливания, просто по азимуту. То ли у них действительно не было ни средств целеуказания, ни автоматики наведения, то ли паника уже разломала саму систему управления и принимать решения было некому: внизу полыхали не менее двух десятков платформ, остальные либо перли вперед, либо отползали, наезжая одна на другую и переворачиваясь.

Это было великолепное зрелище.

Как военный Ян уже понимал: с такими потерями о продолжении наступления не стоит даже и думать, это классический разгром, это Канны, черт побери!

Пальба снизу стала заметно слабее. Отчаянно кашляя, Климов опустил излучатель, отполз назад и вдруг подумал, что сейчас хорошо было бы поспать. Левое плечо нестерпимо жгло, и рука слушалась как-то плохо, устала, наверное. В горле тоже творилось что-то не то, да только нужно было дождаться Юрку с Петровским. Он снова поднял излучатель, но кто-то вдруг выхватил его из рук.

Над ним стоял Петровский, без шлема, с потеками крови на правом виске.

– Машину вести можете? – спросил он, хрипя и булькая горлом.

– Естественно. – Ян встал, покачнулся, но все же удержался на ногах.

– Хорошо. Поручик!

Асламов тут же вынырнул из-за спины Петровского, захекал глухо.

– Тут я…

– Вывозите ее туда… туда, где стоит машина этого вашего Невинского. Помощь будет через полчаса.

Юра молча кивнул, взвалил на себя какой-то бесформенный полосатый мешок, жутко смердящий горьким, и пошел в сумрак.

– Поезжайте, господин Климов.

– А вы?

– А я спущусь вниз, у меня тут еще проблемы имеются… Дело кончено, господин майор.

– Они?..

– Они теперь богам своим молятся, Ян Антонович… Забрать мне надо кое-что, имущество ведь казенное, сами понимаете. Увидимся. Скоро увидимся, Ян Антонович!

Петровский хлопнул его по плечу и почти сразу исчез. Ян посмотрел в спину удаляющемуся Асламову, и вдруг, как удар, пришло понимание, какой груз тот тащит на себе.

– Юра! – заорал он. – Юра! Она жива хоть?! Жива?

– Говорит, жива, – не оборачиваясь, прокашлял оперуполномоченный. – Пожгло немного, а так… Жить будет. Вы идете или ждать вас там?