Лабиринт кочевников

– Да понимаешь, старому Ленцу, бывшему хозяину этого дома, платили именно золотом. В слитках, Юра, без всяких клейм или проб, или как уж там. Куда он их девал, а? И кстати, жил он, говорят, довольно скромно. Ты на дом не смотри, это все давно было куплено, да и зарплата у него была – закачаешься. Но при этом ни тебе «Волги», ни ковров, ни даже сервиза «Мадонна».

– Может, домой отправлял, к своим? Он же, так получается, туда регулярно мотался, да? А вообще, Ян Антонович, золото сбыть всегда можно, нет тут никаких проблем. Проблема, где его достать! Кстати, раз уж заговорили – как там, от Марии новостей не слыхать пока? Вы ведь правы оказались, Ян Антоныч, насчет «чертей» наших, или как их там – метисов. Затихли они. На улице теплынь, бабульки наши вокруг аптек тусуются, и никто ничего. Ти-ши-на-а! Надолго ли, хотел бы я знать? Неужели они и вправду так напугались?

– Ну, я б на их месте здорово напугался. А напугавшись, стал бы планировать операцию на новом уровне, с учетом резко возросшей угрозы обнаружения и уничтожения. И вот тут петля получается, петелька. С угрозой обнаружения они, скорее всего, ничего сделать не могут. Но теперь есть мысли, что при обнаружении всегда можно отправиться к праотцам, или кого там они чтут, хрен его знает. Это мы с тобой знаем, что нарваться на старого вора со стволом – дело случайное, а они знают? Вот они Зарифуллина с Сергеевым как-то утащили с собой, да средь бела дня, и решили, что все отлично, сопротивляться некому. И все было хорошо до встречи с бурым уркой Борисенко, который стал шмалять не глядя, кто там перед ним, черти или просто белки с хвостиками.

– Да я, если честно, так и подумал, – заговорил Асламов, понизив голос. – Борисенко, хрен старый, на самом-то деле по своим глюкам стрелял. Залез на чердак – там эти резвятся. Ну, крышу у него свернуло окончательно… А что касается всего остального, петли этой вашей – так не дай бог. Город на ушах с этим Трубным, и я так чувствую, скоро веселые деньки вернутся. Знаете, вот Вадим Сергеич в свое время бандюков вывел, душу на это положил, сам иногда под пули лез, а теперь, получается, опять? Опять город делить начнут, да не наши, а еще и залетные? Представляете, что он сейчас чувствует?

Оперуполномоченный допил чай, вздохнул и глянул на часы. На лице у него появилось страдальческое выражение.

– Я пока пойду, Ян Антонович, – сказал он. – Бумаг у меня – убейте лучше! Как вдруг что, вы меня набирайте сразу же, в любое время суток, хорошо?

– И ты не молчи, – Климов тяжело поднялся со стула. – А я пока подумаю кой о чем. И о Сыроеде твоем тоже. Что-то взволновал он тебя, так?

– Да так, так, только вот чем, я как-то и сам понять не могу.

– Ну думай и ты, значит.

После ухода Юры Климов спрятал к чертям коньяк, налил себе вторую чашку чая и отрезал немного докторской. Батон был свежий, вологодское масло оказалось вполне ничего, так что обед вышел весьма приятственным. За окнами уже темнело. Ян открыл форточку, потянул носом: около ноля, совсем скоро к ночи приморозит. Но снегов не будет, долго еще не будет, неделю, а может, и больше. Здешнюю погоду он теперь чувствовал, как раньше, в годы службы – никакие прогнозы можно не слушать. Взяв сигарету, Ян накинул на плечи куртку и вышел из дома.

Ветер почти не ощущался. Щелкнув зажигалкой, Ян с наслаждением выпустил в небо первую струйку дыма, прикрыл глаза.

«Кем он был, этот Мирзоев, – спросил он себя, – контуженным стариком, который тащил в дом всякий лом и хлам, или же кем-то совсем другим? Прикрытие у него идеальное, лучше и не придумать! Герой-железнодорожник, спас вагон снарядов, справка из психдиспансера… Ха! Да с таким прикрытием можно творить что хочешь. Никому, ни милиции, ни чекистам, ни даже бабкам на лавочке, и в голову не придет, что тихий псих может оказаться немного не тем, кем они его видят. Ни-ко-му!..»

И весьма возможно, что в сейфе, украденном из его дома следователем Сыроедом, хранилось кое-что поважнее золотишка. Знал ли об этом вор? После смерти Мирзоева Сыроед быстренько уволился и куда-то умотал. В Питер? А может, и не в Питер, кто знает?

Если инвалид действительно имел какое-то отношение к той, андроповских времен истории с перевалкой колымского золота через военный завод, ниточки от нее могли тянуться далеко и долго. Чекисты не смогли найти людей, которые привозили золото в Заграйск, а ведь они работать умели – когда надо, из-под земли достать могли. А тут не нашли. Да ну?! Переправка золота через режимное предприятие! Это ж кому скандал, а кому – карьера. Звездочки на погоны, длительные командировки в жаркие страны. Перспективы, мать их, аж дух захватывает!

И все это в Заграйске, в городке, торчащем поверх Пермского узла, в котором происходит нечто пугающее и непонятное…

Мысли разбегались во все стороны, никак не желая собираться в кучку. У Яна так иногда бывало: вроде бы вот материал, садись, пиши статью – а все никак. Нет цельной картины, хоть мама кричи. Факты, лица, события… Чехарда.