Лабиринт Химеры

— Значит, какой-то вандал все-таки вырвал страницы и засунул их куда попало! — Нестеров потрогал лоб, как будто у него поднялась температура. — Печальный, если не сказать возмутительный, факт для Императорской библиотеки. Куда мы катимся? Господин Ванзаров, прошу вас, не скрывайте: из какой книги были вырваны листы?

— Именно это хотел бы узнать у вас.

— Но как… — Нестеров выражал полное непонимание.

— Этот господин рассказал, что, прочитав отрывок, назовем его так, вернул на место, то есть засунул обратно в книгу, которую взял. Остается только проверить книги, которые он выписывал.

Для настоящего библиотекаря это был вызов. Нестеров предложил подойти к стеллажу с читательскими формулярами.

— Как его фамилия? — спросил он не хуже настоящего сыщика.

— Трупп…

Нестерову показалось, что ослышался. Ванзаров повторил, добавил имя и отчество. Ящик с буквой «Т» был поставлен на выдвижную дощечку. Пальцы библиотекаря бегали по картонным складкам с ловкостью ножек балерины. Пройдясь до конца, он вернулся и куда осторожней перебрал еще раз. А потом еще.

— Вынужден признать… — начал он. — Убедитесь сами: Трумский… Трунов… Трусов… Такой фамилии среди читателей нашей библиотеки не числится. Быть может, вы что-то перепутали?

— Не могу исключить, — согласился Ванзаров.

Милосердие — общая черта библиотекарей. Нестерову чрезвычайно хотелось помочь этому славному человеку, как он про себя решил.

— О чем был этот отрывок? — участливо спросил он.

— Сам не держал его в руках. Господин Трупп пересказал только содержание.

— Быть может, я смогу найти по тематике?

— Я бы сравнил это с чудом. Это были сообщения о преступлениях, которые случались в Германии и Австрии начиная с семнадцатого века. По уверению господина Труппа, тексты напечатаны готическим шрифтом и более новыми шрифтами.

Задача оказалась куда как заковыристой. Нестеров стал прикидывать, где могло быть такое издание. Весь его опыт говорил, что в его библиотеке ничего похожего быть не может. Но лишить человека последней надежды он не мог.

— Я постараюсь поискать, быть может, найду что-то похожее в отделе редких книг. Это, случайно, не рукопись?

— Меня уверяли, что текст напечатан типографским способом.

— Как странно. Но я непременно поищу. Вы когда заглянете к нам?

— Боюсь, что нескоро, — ответил Ванзаров честно.

— Тогда как мне вам сообщить?

— Телефонируйте в сыскную полицию. Обещаю прибыть сразу.

Упоминание этого ведомства покоробило Нестерова. Он не мог скрыть своего разочарования: такой приятный читатель — и из полиции. Как это негармонично.

— Почему бы вам самого его не расспросить? — сухо спросил он.

Ванзаров улыбнулся во все очарование усов.

— Так я целиком полагаюсь на вас!

Нестеров обещал сделать что сможет. Извинившись, он сослался на большую занятость и ушел за стойку. А для себя уже решил, что палец о палец не ударит. Культурный и истинно либеральный человек ни за что не станет помогать полиции, этим сатрапам и охранителям тирании.

Впрочем, на этот счет у Ванзарова тоже не было никаких иллюзий.

57. Кто тут?

Из полицейского опыта Курочкин знал, что филеру проникать в квартиру незаконно лучше всего в то же самое время, в которое на дело отправляется опытный вор. Не под покровом ночи, когда каждый стук, шорох или случайный отблеск может выдать, а ранним утром. Солнечный свет внушает обманчивое спокойствие, соседи мало обращают внимание, кто там идет по лестнице, а дворник или спит после раннего подъема и приборки двора, или чаевничает у себя в дворницкой.

Время было подходящее. Курочкин нашел ночного напарника, который держал наблюдение за домом, очень вовремя. Объект Щепка как раз вышел из подворотни. Курочкин приказал вести его, а сам выждал немного и направился в дом. Опыт не обманул. В дальнем конце двора кухарка вешала белье, метла дворника отдыхала у стены, окна были распахнуты солнцу. До филера никому дела не было. Тем более до филера, обладавшего даром невидимости.

Поднявшись на последний этаж и никого не встретив, Курочкин первым делом поочередно приложил ухо к соседним дверям. Из одной квартиры доносились мирные хозяйские звуки, за другой было тихо. Опасаться некого. Курочкин пристроил к замку универсальный ключ, имевшийся у каждого филера (попросту карманную отмычку), и нажал. Замок поддался чрезвычайно легко, как будто держался на кончике язычка. Курочкин бесшумно приоткрыл дверь и скользнул внутрь.

В квартире пахло застоявшейся пылью. Нельзя сказать, что Курочкин удивился тому, что обнаружил. Филер вообще, а старший филер тем более, всего насмотрелся. Вид квартиры был, конечно, странный, но не его дело строить догадки и выводы. Для этого Ванзаров имеется, вот пусть и прикидывает. Курочкин решил просто сделать, что может. То есть не так уж много. Искать в ящиках стола, или копаться под матрацем, или перебирать одежду ему не пришлось. Потому что тут не было ни письменного стола, ни кровати, ни шкафа. В квартире не было даже занавесок. Как будто в ней не жили по меньшей мере с год. О чем свидетельствовал слой пыли.