Лабиринт Химеры

Оставалось только ждать. Что было труднее всего. Страх, который притих, снова высунул кривую мордочку. Сыровяткин ходил по своему кабинету, как раненый зверь, и не находил себе места. Очевидная чудовищность произошедшего не умещалась в его сознании. Он только надеялся, что на этом будет поставлена жирная точка. И город их вернется к мирному бытию, как раз чтобы встретить начало сезона. Сыровяткин заставил себя вспоминать картины летней неги, которая должна была отогнать страх. Нега справлялась не особо. В глаза так и лезло незабываемое зрелище у пожарной части. Совсем отчаявшись, Сыровяткин принял рюмку водки из полицейского буфета, но даже не понял, что проглотил. Так крепко его пробрало.

Рука сама тянулась к рукоятке телефонного аппарата, но Сыровяткин сдержался, убедив себя, что телефонировать еще раз недопустимо. Еще решат, что полицмейстер Павловска испугался или в истерике. Он так и ходил, поглядывая на деревянный ящик, висевший на стене.

Время тянулось, как пытка. Без четверти десять Сыровяткину стало безразлично, что о нем подумают. Он снял с рычажка трубку амбушюра, чтобы дать вызов. Но покрутить ручку не успел. В приемное отделение вошел высокий господин, одетый дорого и со вкусом. С еле заметным презрением оглядев скромную обстановку, он остановился на полицмейстере и улыбнулся ему, как будто застал за чем-то неприличным.

— Что вам угодно? — буркнул Сыровяткин, вешая трубку и ощущая себя мальчишкой в чужом саду.

— Прошу меня простить, только что с первого поезда, — ответил господин приятно и совсем не заносчиво.

То, что он с поезда, Сыровяткин понял сразу: у него был вид как раз того, кто сошел с утреннего поезда. К тому же совершенно незнаком.

— Я ищу господина Ванзарова, — продолжил он. — Полагаю, он присутствует у вас…

— Вы кто такой? — в это утро Сыровяткин на хорошие манеры не разменивался.

— Доктор Юнгер, — господин еле заметно отдал поклон. — К вашим услугам.

В его услугах Сыровяткин не нуждался. Хотя…

— Вы криминалист? — с надеждой спросил он.

— Что вы! — ответил доктор с таким изумлением, как будто его назвали санитаром. — Я практикующий врач…

— Ах, врач… — Сыровяткин не скрывал разочарования. Врач ему ни к чему, а вот криминалист ох как бы сейчас пригодился. — И что вам надо?

— Господин Ванзаров, — напомнили ему.

— Его нет. Скоро будет. До вечера чрезвычайно занят, можете мне поверить…

— Какая жалость, — сказал доктор в раздумье. — Он мне нужен.

— Зачем?

— Ванзаров просил меня сообщить ему кое-какие сведения…

— Скажите мне, я передам.

— Благодарю вас, дело такого свойства, что могу доверить только ему…

Сыровяткин только плечами пожал: было бы предложено.

— Ожидать здесь не положено, — сказал он, снова берясь за трубку телефонного аппарата.

— Где у вас городское кладбище?

— Вам зачем?

— Хочу навестить могилу старинного друга, раз уж оказался в Павловске…

Доктору было указано направление взмахом руки и кратким описанием, как ближе пройти. Сыровяткину показалось, что доктор хотел еще что-то спросить, но воздержался. А полицмейстеру было не до того, чтобы изображать чуткость.

Гость кивнул, надел шляпу и покинул гостеприимную полицию. Сыровяткин набрался смелости, покрутил ручку и попросил барышню на коммутаторе соединить с номером в Департаменте полиции. Терять ему все равно уже было нечего.

56. Контроль и учет

Солнечное утро залило Императорскую библиотеку светом. В читальном зале было пустынно. Жаждущие знаний еще не завалили читательские столы горами книг. Библиотекарь Нестеров терпеливо слушал, но никак не мог понять, что от него хочет этот приятный господин, который не так давно брал работы по тематике Древней Греции. Нестеров не мог вспомнить его фамилию, а заглядывать в читательский формуляр показалось несколько неприличным: хороший библиотекарь должен помнить своих читателей, как мать детей. Ну, или что-то в таком духе.

— Прошу простить, о ком вы говорите? — переспросил он.

Ванзаров довольно подробно описал человека, добавив, что он бывает тут, как в присутственном месте, от открытия до закрытия, всегда берет множество книг.

Нестеров гордился, что запоминает постоянных читателей так же хорошо, как расположение книг. И отсутствием воображения не страдает. Но словесные описания, которые ему предоставили, не будили в памяти никакого конкретного лица.

— Простите, господин…

— Ванзаров, — последовала подсказка.

— О да, конечно, господин Ванзаров, — Нестеров виновато заулыбался. — Готов вас заверить, что подобного читателя я никогда не видел. Вы так ярко описываете его, как будто перед глазами фотографическая карточка. Я бы, несомненно, узнал его. Может быть, все же смогу вам чем-то помочь?

— Буду крайне признателен. Этот господин рассказал мне, что взял книгу, кажется по средневековой истории, а в ней обнаружил вырванный кусок…

На лице Нестерова отразился неподдельный ужас.

— Из нашей книги вырвали страницы?

— Не совсем так. Книга была совершенно цела. А в ней находились несколько страниц совершенно другого издания, как он меня уверял.