Лабиринт для Минотавра

Они шли вдоль прибрежной полосы. Накатывающие на берег волны не достигали их ног. Среди камней высились статуи из тончайшей переливчатой пленки. Одни повалились на песок, ударились о камни, частично рассыпались, деформировались. От некоторых остались только части ног, нелепо торчащие из песка. Статуи располагались не хаотично, а в строгом порядке, отмечая путь того, кто двигался по берегу Океана Манеева. Проходя мимо одной из статуй, Минотавр тронул ее. Она качнулась, опрокинулась, ударившись о валун, и рассыпалась радужными осколками.

Когда Минотавр с Нитью подошли к самой кромке океана, стало очевидно, что Океан Манеева – не вода. Белесая субстанция была не только более вязкой, но ее явно притягивал Минотавр. От каждой набежавшей волны в его сторону вытягивались десятки ложноножек, цеплялись за камни и песок, тянулись к нему, но волна отступала и утаскивала их за собой. Минотавр чувствовал, как нечто опутывало его невидимыми нитями, слишком слабыми, чтобы сбить с шага, но достаточными, чтобы каждый последующий шаг чуть-чуть отклонялся от прямолинейности. Он как корабль, в чье движение вмешивалась невидимая тяготеющая масса, искажая траекторию так, что рано или поздно космоплав выйдет на ее орбиту.

На Нить Океан такого воздействия не оказывал – она шла прямо, без отклонений, и тем самым невзначай помогала Минотавру подправлять собственное движение.

Кроме камней и статуй берег усеивали полупрозрачные осколки. Минотавр подхватил один из них рассмотреть, перед глазами вспыхнула картинка, до того яркая и полная ощущений, будто Минотавр ухитрился на краткий миг втиснуться в чей-то разум и поймать чужой мир чужими глазами. Он запнулся, наваждение исчезло, подобранный осколок обратился в легкий дымок, а Нить сказала, не оборачиваясь:

– Не подбирай. Это обломки чужих душ.

Минотавр, наклонившись было за новым осколком, отдернул руку и проворчал:

– Будет лучше, если объяснишь, что здесь творится.

Примарка замедлила шаг, остановилась, дождалась, когда Минотавр поравняется с ней, и сказала:

– Я всего не знаю. Знаю, что это место существует только для вас… Он специально создал его, что избавить вас от… от… – Нить подняла руку и щелкнула пальцами. – От метафизики смерти, вот!

– Метафизики смерти? Что это, бездна ее прибери?

– Для существ до вас являлось загадкой то, куда они исчезают после смерти. Наиболее достоверным казалось, что они похожи на электрический ток, он тоже просто исчезает, когда отключается источник. Щелк – и всё! – Нить щелкнула пальцами.

Минотавр качнул рогатой головой.

– Тоже мне загадка вечности, – сказал он. – Эти твои так называемые до-существа занимались ерундой, судя по всему.

– Может быть, – согласилась Нить. Спорить с Минотавром она не собиралась. – Не мне судить о них. Встретишься с Червоточиным, его и спроси. Может, он расскажет.

Нить резко свернула и пошла прочь от Океана Манеева по еле заметной тропинке среди валунов. Поначалу Минотавр думал, ступая вслед за примаркой, что это обычные камни, каких много вокруг – глубоко черного цвета, испещренные трещинами, откуда торчали пучки травы, но один из валунов, когда он проходил мимо, внезапно сдвинулся с места, оставив на песке глубокую вмятину. Туда тотчас стала просачиваться жидкость.

Валуны оказались живыми. Они дышали, от этого становились больше, трещины на боках углублялись, расширялись, и в черноте проступала красноватая плоть. И трава была не травой, а чем-то вроде коротких щупалец, ими камни пытались дотянуться до Минотавра и Нити. Примарка нисколько их не боялась. Она даже поглаживала камни по черным бокам, теребила за щупальца, как забавных зверьков, требующих немного ласки. Сам Минотавр старался не подпускать живые глыбы ближе, особенно надоедливых ударял копытом, но это не ослабляло любопытства диковинных созданий.

Тропинка круто пошла вверх в каменистые холмы, где живых валунов не наблюдалось. На подъеме Минотавр оглянулся и замер, пораженный открывшимся зрелищем. Берег, до того казавшийся мертвым, пришел в движение. Живые валуны сползались туда, где прошли они с Нитью, громоздились друг на друга, образуя то ли неопрятные кучи, то ли заготовки чего-то более осмысленного. Кучи росли, сползались друг к другу, сталкивались с оглушающим грохотом камнепада, громоздились еще выше. Минотавр смотрел бы и дальше, но Нить кинула камешком, щелкнувшим его по рогу.

– Не отвлекайся, – строго сказала примарка. – Он ждет тебя.

Минотавр возобновил подъем. Еще немного, и вот они на каменистом гребне, обозревают темную, бугристую, безжизненную поверхность. Никого и ничего. Минотавр приготовился едко осведомиться у Вергилия – куда его привели, но Нить ответила:

– Ты смотришь неправильно. Вверх. Надо смотреть вверх. Разве не видишь?

Чернота.

Непроглядная и оттого бездонная. Ни просвета. Ни огонька. Будто планетоид накрыло крышкой. А затем крышку убирают, от неожиданности Минотавр зажмуривается.

– Теперь ты видишь? – Нить сжала его руку. – Видишь?

Минотавр распахнул веки.

Наконец-то он выбрался из лабиринта.

Книга VII. Червоточина мироздания