Кузьмич

В начале октября я позвонил Сноу из дома, разрушив таким образом налаженную им систему. Встретиться решили в парке Пратер в ресторане «Швейцарский дом», где Францу нравилась демократичная обстановка и чешское пиво «Будвар». Он об этом раньше упоминал, и мы решили сделать ему приятное. В день встречи я выехал заранее, заправил машину и заехал на рынок, где купил овощей и фруктов, о чём Людмила давно говорила, да всё было недосуг. Затем я поехал в Пратер кружным путём, посматривая в зеркало заднего вида, поворачивая то направо в узкую улочку, то останавливаясь у случайно увиденного магазина. В самом Пратере машин было немного. Был будний осенний день. Я, поставив машину, прошёлся пешком, вдыхая полной грудью запах осени. На территории парка, примыкающей к ресторану, были десятки столиков, но немногие были заняты, ведь было уже прохладно. Открыв широкие двери, я был поражён атмосферой, более соответствующей немецким пивным. Выпить чешского пива, да ещё съесть жареную свиную ножку, да ещё с тушёной капустой, в Вене это великолепие найти нелегко. Посреди помещения стояли большие столы со скамьями, где располагались компании, а вдоль стен была возможность посидеть втроём-вчетвером за столами меньшего размера. Там-то меня и ждали Вальтер с Францем. Заказали ножку и большую тарелку гарниров. Пиво официант принёс, не спрашивая, и, грохнув кружками по столу, поставил на листочке три галочки и всунул его в стоящий на столе стаканчик. Мы не забыли заказать абрикосовки и, ожидая, развлекали друг друга рассказами о летнем отдыхе. Закуска не успела остыть, и мы, выпив шнапс за воссоединение близких душ, принялись за ножку и капусту, орошая всё это пивом. Официант, изучив пристрастия гостей и ничуточки не сомневаясь, аккуратно поставил на стол ещё три кружки. Ноймайер поведал, что на его фирме руководство разделилось на сторонников и противников передачи опыта производства деталей из тугоплавких сплавов советской промышленности, но расширение контактов с советскими учёными и специалистами на фоне развития демократии и двусторонних отношений склонили чашу весов в сторону сотрудничества. Сейчас готовится перечень материалов по этой тематике и спецификация на вспомогательное оборудование. Франц принёс также внутренний доклад фирмы «Тиссен» о проведении опытов с этими металлами, но подчеркнул, что это его частная инициатива. Просмотрев доклад и отметив про себя, что он достойно оформлен и имеет вид действительно рабочего документа, я попросил Сноу убрать его к себе в кейс, мол, потом заберу, а то помну или пивом залью. Посмеялись и решили, что нам хорошо. Быстро темнело, и мне показалось, что все друг от друга устали. Франц на следующий день отбывал обратно в Германию, и ему требовался отдых. Сноу вызвался отвезти его в отель. Я распрощался и через зелёный массив по тропе двинулся к машине. Не дойдя метров двадцать до неё обнаружил, что рядом с машиной мельтешат два типа в плащах. У меня это не вызвало никакого беспокойства и, открыв дверь, я стал усаживаться. Один из незнакомцев подошёл и постучал по окну. Я, приоткрыв окно, спросил, в чём дело. Стучавший заявил, что он сотрудник спецслужб и хотел бы со мной поговорить. Было сумрачно, пустынно, и ситуация складывалась не в мою пользу. Попросив предъявить удостоверение личности, я одновременно твёрдо заявил, что являюсь официальным представителем советского Торгпредства и не собираюсь ни с кем разговаривать на улице. Махнув у меня перед носом удостоверением, австриец (или немец), усмехнувшись, предложил беседовать не на улице, а где-нибудь в другом месте, например, в кафе. Я предложил встретиться в нашем офисе, если имеются вопросы для обсуждения. Одновременно я сообщил, что о нашем контакте буду вынужден доложить директору фирмы. Не смущаясь и, видимо, ожидая такую реакцию, сотрудник через окно протянул мне руку и предложил не держать зла. Не обращая внимания на предложение рукопожатия, я завёл машину и пожелал оперу удачи в его трудном деле. Быстро выдернув руку, опер отступил в сторону.