Кузьмич

Сноу я позвонил в середине сентября из телефона-автомата. Голос Вальтера выражал радость, и было очевидно, что он загораживает трубку рукой и понижает голос. У меня опять в организме возникло недовольство, соседствующее со злостью. Вальтер явно переигрывал. «Ладно, подождите,– разговаривал я сам с собой, – дальше я сам себе режиссёр». Договорились опять о встрече в греческом ресторане. Сноу рассказал, что он был в Италии, в районе Генуи. Он бывал там и ранее, и хорошо знает и город, и окрестности. «Мне уже там всё знакомо, поэтому я загорал, купался и наслаждался итальянской кухней и вином. Из чисто генуэзской кухни он назвал местные пироги, фокаччо, ризотто на рыбном бульоне и всевозможная рыба с соусом песто. Пока не попробуешь – не поймёшь. Как и везде в Италии – паста, равиоли и пицца. А вот вино надо пить лигурийское. Лигурия – это район, к которому принадлежит Генуя. Вальтер предпочитал белые вина типа пассито и коронато, как настоящий австриец, который своих красных сухих вин и не знает. По его данным в ближайшее время подпишут изменения к контракту, где поменяют спецификацию оборудования, которая осталась после отправки станков. Что касается обработки уже набивших оскомину тугоплавких металлов, австро – немецкая сторона передаёт свой опыт в производстве деталей из таких материалов, а также необходимое для этого вспомогательное оборудование. Франц планирует приехать в Вену в октябре, привезёт с собой документы и, если понадобится, мы их обсудим. «Звони в начале октября, мы согласуем дату встречи»,– уже прощаясь, серьёзно сказал Вальтер.

Шорин редко находился у себя в кабинете весь день. Он посещал Торгпредство, Посольство и какие-то другие организации, и переговорить с ним один на один было проблематично. «Вот-вот или раньше», – отшучивался он. Так как ориентировочно план действий в моей голове уже созрел, я не настаивал.