Кутузов

«Знаменитое в летописях народов» Бородинское сражение началось в понедельник 26 августа около шести часов утра, или, как тогда говорили, «в 6 часов пополуночи». Впрочем, А. И. Михайловский-Данилевский вспоминал: «26-го августа, в четвертом часу поутру меня разбудило ядро неприятельское, раздробившее близ меня конюшню. Любопытно, и не знаю, произошло ли сие случайно или сделано было с намерением, что первое ядро, пущенное с неприятельских батарей, направлено было на дом, занимаемый князем Кутузовым». Перед сражением Кутузов ночевал в деревне Горки «позади центра русских войск», а не в Татаринове, где размещалась его Главная квартира, как полагает Н. А. Троицкий. Кутузов прибыл на командный пункт в Горки значительно позднее, чем Наполеон. Торопиться ему было некуда. Он не ждал ничего решительного прежде рассвета: нападать впотьмах было рискованно даже для Наполеона. «Екатерининский орел» сознавал, что вверенная ему армия ожесточена затянувшимся отступлением, воспринимающимся как позор, который искупается только кровью. Итак, главнокомандующий и его армия шли навстречу грядущему дню с разными намерениями. Глядя на восходящее солнце, Светлейший, вероятно, думал о том, что если бы это было в его власти, он продлил бы сумерки и задержал бы рассвет; русской армии предстоял долгий и тяжелый день, потому что только ночь давала возможность прекратить сражение и оставить позицию, избежав преследования. Тем временем прибыл родственник императора герцог Александр Вюртембергский со свитой, где так же, как и в свите Светлейшего, было много молодых офицеров, для которых Бородино было по-настоящему боевым крещением, и они не преминули надеть парадные мундиры. Как истинный вельможа, Кутузов не представлял своего назначения без сопутствующих ему пышности и почестей, заимствованных от екатерининского времени. Еще бы — он «вел 120 тысяч русских против 130 тысяч французов, полководцем которых являлся Наполеон»⁸³. Достигнув служебных высот, полководец мог себе позволить выглядеть в день битвы весьма скромно. Его и так можно было узнать: он был в сюртуке без эполет, но с «декорацией» — андреевской лентой через правое плечо; в белой фуражке с красным околышем. Иного головного убора старый воин давно уже не носил: его часто мучили сильные боли из-за двух сквозных ранений в голову. Офицерский шарф Светлейший надел «по-старинному», через левое плечо, и так же перекинул нагайку. Перед началом битвы Кутузов оставался пешим, затем он то находился в седле своего белого широкогрудого коня («мерина-мекленбурж-ца»), то, уставая, слезал с него, наступая сперва на скамеечку, которую возил за ним «проворный донец». На эту же скамеечку полководец усаживался, брал в правую руку нагайку и то помахивал ею, то чертил что-то на земле. У него была привычка: когда дела шли хорошо, он потирал руки.