Курс молодого бойца

Кузьма терпел, периодически жалуясь:

– Ноги болят…

– У меня язык тоже болит, – отвечал прапорщик и снова

командовал: – Левой! Левой!

К исходу второго часа на краю плаца появился рядовой

Медведев. Он не стал наслаждаться душераздирающим зрелищем, а

оживлѐнно замахал руками:

80

– Товарищ прапорщик, разрешите поговорить с рядовым

Соколовым?!

– Не разрешаю! – не сбиваясь с ритма, ответил Шматко. – Левой!

Левой! Раз, два, три!

Но избавиться от настырного свидетеля не удалось. Он показал

конверт и крикнул:

– Тут Кузе письмо!

– Ну давай! – буркнул прапорщик, озираясь на окна штаба. – Только

быстро.

Мишка протянул конверт:

– Короче, Сокол, письмо твоѐ завернули. Ребята с КПП принесли…

– Как завернули? – недоверчиво спросил Шматко.

– А кто его знает… Адрес чем-то заляпан – не разобрать, – пояснил

Мишка.

Кузьма повертел в руках неотправленное письмо. Адрес и

полконверта действительно были заляпаны чем-то красным. Олег

Николаевич виновато пробормотал:

– Ну это я… как на почту ехал… помидор ел… Капнул, наверное…

Кузьма вдруг подпрыгнул и заорал:

– Спасибо вам, товарищ прапорщик! – Он даже попытался обнять

старшину роты прямо посреди плаца.

Тот увернулся и прикрикнул, мгновенно избавившись от

смущения:

– Отставить! ! Ты что, Соколов, с дуба рухнул?! У нас ещѐ час

строевой…

Но радость потенциально не брошенного жениха унять оказалось

непросто. Он вдруг завопил:

– С удовольствием! ! – потом резво развернулся и азартно зашагал,

имитируя парадный галоп любимой кобылы Будѐнного.

81

Не дожидаясь команды прапорщика, Кузя руководил своими

манѐврами самостоятельно:

– Левой! Левой! Правое плечо вперѐд!.

Глава 5

Обед в солдатской столовой шѐл по распорядку. Рядовые дружно

орудовали ложками. Сержанты лениво ковыряли традиционную

перловку со случайными вкраплениями мяса. Кабанов украдкой ухватил

два куска хлеба, быстро спрятав в карман. Рылеев взял кружку и сделал

глоток. Потом, скривившись, огласил результат дегустации:

– Вода с запахом компота… Ладно, заканчиваем. Минута осталась.

Усилия роты по скоростному поглощению калорий удвоились.

Тарелки практически опустели. Внезапно по столовой пронѐсся

нестройный ропот, перерастающий в гул недовольства. Сидящие рядом

Медведев и Соколов удивлѐнно обернулись в поисках источника звука.

Гул шѐл от сержантского стола, постепенно захватывая весь зал. Между

рядов шла медсестра в белом халате, держа в руках бумажный кулѐк.

Рядовой Евсеев презрительно скривился ей вслед и прогудел:

– О, пошла… Красс-савица!

Кузьма Соколов непонимающе поднял брови и спросил

полушѐпотом:

– А чего это они?

Вообще-то вопрос предназначался Мишке. Но ответ на него

пришѐл из-за соседнего стола, от сержанта Рылеева:

– Ты сколько служишь, Соколов?

– Третий месяц пошѐл…

Рылеев хмыкнул:

82

– А когда бабу свою вспоминаешь, в штанах ничего не дымит?.

Свою личную жизнь Кузьма обсуждать не любил. Поэтому

покраснел.

– Да нет вроде…

– Во-о-от! А всѐ потому, что этот заботливый медработник

каждый день… сыплет тебе в чай бром! – авторитетно отчеканил

сержант.

Кузя потрясѐнно ахнул:

– Мне?!

Рылеев захохотал:

– Ага! Персонально! !

Сидящий с краю младший сержант Фомин проворчал в спину

удаляющейся медсестре:

– Мужу своему насыпь, лярва!

Евсеев злобно сплюнул на пол:

– Да на хрен ей муж!. Тут прапоров – полчасти, каждый пистон

вставит…

Тем временем медсестра прошла на кухню, стараясь не обращать

внимания на выкрики. Еѐ звали Ирина Дмитриевна Пылеева. Она имела

воинское звание старший сержант и служила в части по контракту

второй год. Но, несмотря на опыт и звание, она была ещѐ и женщиной.

Причѐм молодой и красивой. Пожалуй, даже слишком молодой. И ей

было до слѐз обидно выслушивать несущиеся в спину глупости. Однако

вот такие походы в столовую входили в перечень еѐ служебных

обязанностей. Поэтому Ирина Дмитриевна не обращала внимания на

оскорбления.

Возле котла с дымящимся чаем возился повар. При виде гостьи

он деловито вытер руки о фартук и подошѐл поближе. На самом деле

он был обычным солдатом, хотя и закончившим специальную военную

школу поваров. Служить рядовому Сухачѐву оставалось всего ничего. С

медсестрой он общался по-свойски, на «ты». Тем более что они были

почти ровесниками.

83

– Здорово, Ирка! – поприветствовал он расстроенную девушку.

– Привет, Сухачѐв, – невесело ответила она.

– Что губы надула? Опять воют? – понимающе сказал повар. – Я ж

тебе говорил – до обеда приходи. Или объясни им, что это не бром, а

витамины.

– Не буду я ничего никому объяснять! Пусть идут все лесом… –

Губы медсестры предательски задрожали.

Сухачѐв успокаивающе подмигнул:

– Да не обижайся ты на них, они ж не по злобе. Просто народу в

кайф поныть вслед красивой бабе.

– Умеешь ты комплименты делать, Сухачѐв, – язвительно

произнесла девушка, невольно улыбаясь.

Сухачѐв тоже усмехнулся:

– Да ладно. Я ещѐ и помочь могу. – Он забрал кулѐк и одним

движением высыпал «витамины» в чай…

Старший сержант Пылеева молча развернулась и вышла из кухни.