Курс молодого бойца

дискомфорта от военных порядков он не испытывал – его раскосые

глаза неизменно лучились добродушием и готовностью к выполнению

приказа. Единственный минус заключался в тугом освоении учебной

программы. Простодушный сын Севера никак не мог вникнуть в

хитроумные параграфы устава, хотя читать умел. Вроде бы…

56

Во второй роте сержанты подтягивали отстающих лично.

Вакутагину в наставники достался младший сержант Фомин – с особо

ответственным персональным заданием: подготовить из него

образцового дневального по роте. Фома к делу подошѐл творчески.

После тридцатого прочтения вслух обязанности дневального Вакутагин

выучил на твѐрдую тройку. Следующим этапом стало изучение

воинских званий. Прежде чем начать ликвидацию безграмотности,

младший сержант спросил с затаѐнной надеждой:

– В званиях разбираешься, оленевод?

– Я не разбираешься! – бодро отрапортовал Вакутагин, порождая в

трепетной душе Фомы зелѐную тоску.

– О-о… Тяжѐлый случай с нашей коровой! – страдальчески

простонал младший сержант. – Что, Вакутагин: вышел из тайги за

солью – а тебя в армию забрали?

– Никак нет, товарищ младшая сержант. У нас – тундра!

– Один хрен. А ты знаешь, что будет, Вакутагин, если ты с

тумбочки неправильную команду подашь?

– Никак нет, товарищ младшая сержант!

Фома удручѐнно покачал головой:

– Не младшая, а младший! ! Значит, так. Запоминай, а лучше

зарисовывай. Одна полоска и две звѐздочки это у нас кто?

– Лейтенант.

– Правильно. А три звѐздочки?

К вечеру прогресс в образовательном процессе стал заметен.

Оказалось, что, вопреки всеобщему заблуждению, Вакутагин умеет

писать и рисовать. Фома диктовал с выражением, стараясь завершить

обучение до отбоя:

– …А две полоски и большая звезда – майор!. Рисуй, рисуй,

Вакутагин, это тебе не оленям рога пилить…

– Зачем рога пилить?

57

– Откуда я знаю?! Рисуй давай! Две полоски и две большие

звезды – подполковник. Нарисовал? Зубри. Полчаса даю, время пошло!

Вакутагин задумался и спросил:

– А три звезды?

Вопрос настиг товарища младшего сержанта на пороге учебного

класса. Фома, последние два часа мечтавший о перекуре, тоскливо

зарычал и досадливо отмахнулся:

– А три звезды… к нам не заходят!

Вакутагин осмыслил полученную информацию, нарисовал на

листке полковничьи погоны и подписал: «К нам не заходит».

Такое ответственное дело, как составление письма потенциально

неверной невесте, требовало профессионального подхода. А

профессионализм следовало оплачивать. Сержант Рылеев порядок

знал. Поэтому по дороге в штаб они с несчастным Кузей

предварительно посетили чайную. После чего в руках у потенциально

брошенного жениха появилась бутыль лимонада и промасленный кулѐк

с пирожками.

Рядовой Звягин выполнял в штабе обязанности писаря. Его

тяжѐлая ратная служба протекала в закутке с письменным столом и

настольной лампой. Стол был завален бумагами, писанина за полтора

года надоела Звягину до рвоты, зато марш-броски и рытьѐ окопов

проходили без его участия.

Рылеев убедился, что начальства поблизости не наблюдается, и

проник в закуток Звягина. Тот сидел, склоняясь над пухлой стопкой

документов, и быстро строчил очередной план занятий.

– Привет Герцену! Рука ещѐ не отсохла? – добродушно подколол

его сержант.

– Привет, Рыло! Язык ещѐ не отсох? – парировал писарь.

– О! Вижу, в форме.

– Стараюсь.

58

Решив, что обмен приветствиями закончен, Рылеев наклонился

над столом.

– Короче, дело есть. Письмишко черкануть надо.

Звягин вальяжно откинулся на спинку стула.

– Ну, у меня цены реальные. Ты знаешь…

Рылеев обернулся к Кузьме:

– Давай.

Кузя поставил на стол лимонад и пакет с пирожками. Звягин

принюхался:

– С чем?

– С яйцом и рисом, – пробормотал Кузьма.

– Ладно, сойдѐт, – снисходительно буркнул Звягин. – Так, что там

за письмо?

Рылеев похлопал подчинѐнного по плечу.

– Классика жанра. Моего бойца, понимаешь, невеста кинула… на

присягу забила.

– Понятно, – скучно прокомментировал Звягин вопиющий факт

Кузиной биографии. – И как звать бабу?

– Какую? – непонимающе вскинулся тот.

– Твою! – пояснил писарь, взяв ручку и приготовившись

записывать.

– Баба Нюра, – растерянно ответил ему Кузьма Иванович, напрочь

потеряв нить беседы.

Сержант Рылеев хохотнул и пришѐл на помощь:

– Как невесту твою зовут, тормоз?!

– А-а… Варя.

Звягин сделал пометку на чистом листе и спросил:

– А богатыря как величать?

Рылеев снова хлопнул Кузю по плечу:

59

– Кузьмой нарекли!

Звягин сделал ещѐ одну пометку и поинтересовался:

– Как писать будем?

Сержант заботливо посмотрел на несчастного новобранца и пожал

плечами:

– Ну, как ты умеешь… Первый раз, что ли?!

– Ладно. Послезавтра вечером зайдѐшь.

Кузьма шмыгнул носом:

– А пораньше никак?

Звягин открыл верхний ящик стола и сгрѐб туда бумажку с

пометками. Его палец сделал полукруг перед носом Кузьмы и

энергично указал на толстую стопку таких же бумажек.

Писарь ехидно улыбнулся: