Куратор

Айк мог и сам догадаться, чего будет стоить их откровенность. Ему пришлось поставить им аж по три порции – на целых шесть пенсов! – прежде чем он услышал, как Корабль-морг, стоявший на вечном приколе, вдруг отошел от пристани и начал бороздить моря и веси.

Корабль-морг

Прошлой осенью, почти год назад, когда Корабль-морг со своим сторожем Зейнсом и трупом преступника Йовена исчез из порта, высказывались мнения, что старую посудину сорвало с прикола, и она продержалась на воде пару часов, пока дрянной корпус, лишенный поддержки пристани и швартовов, не сложился внутрь, после чего в трюм хлынула вода, затопив Плавучий морг и увлекая его на дно Фейр. При этом никто не видел, как корабль отошел от пристани.

Все, что знали в городе, – только что Плавучий морг стоял у причала, а теперь его нет.

Δ

Однако Фейр была чрезвычайно туманной, темной, глубокой и грязной рекой, особенно ниже Южнилы, в месте своего впадения в океан.

Облетевшая город новость об исчезнувшей местной достопримечательности была подхвачена с редким ажиотажем. Айк помнил эту историю – она даже попала в газеты. Люди приходили на пристань постоять и поглазеть, на высоком западном берегу собирались настоящие толпы, но как ни высматривали зеваки корпус корабля, вытягивая шеи в надежде различить знакомые очертания под глянцево-зеленой водной поверхностью, на дне ничего не было. Рыбаки выходили на самую середину реки и опускали в воду свои длинные весла, но ничего не нашарили.

Постепенно интерес к событию спал. Появились другие сенсации: Селандайны, кошки-талисманы отеля «Лир», пропадали одна за другой; иностранные рекруты нового набора понесли серьезные потери в живой силе, вследствие чего правительство Короны обратилось к старослужащим с призывом продлить контракт; Национальный университет закрылся из-за студенческих протестов. Все это произошло почти год назад.

Δ

А с десяток дней назад по городу поползли слухи.

Δ

Глухой ночью две профессиональные «леди», распивавшие бутылку на двоих на восточном берегу возле Южнилы, видели под мостом грузовое судно. Они удивились – ночью корабли по Фейр не ходили с самого начала беспорядков. В ярком свете электрических фонарей профессионалки хорошо разглядели две темные фигуры на палубе, и настаивали, что судно было не абы какое, а знаменитый Плавучий морг, а у леера стояли смотритель Зейнс и покойник Йовен, лысый как колено.

Δ

Той же ночью – или другой, такой же – уличная девчонка, шарившая в береговых развалинах в поисках металла на продажу, не только разглядела знакомые очертания на воде, но и расслышала плеск. Корабль стоял на якоре в нескольких ярдах от берега. К нему подплыли двое, с борта сбросили конец и втащили их на палубу. Один из пловцов, как хорошо запомнила девчонка, был в высокой блестящей шляпе с шарфом, какие носят кучера в богатых домах.

Девчонка уверяла, что на палубе все мужчины обнялись.

– Как добрые друзья, – заявила она.

Δ

Два контрабандиста на своей плоскодонке были застигнуты непонятно откуда взявшимся плотным туманом неподалеку от знаменитых монолитов. Они почувствовали, как лодка задела корпус большого корабля.

Задвижка на сундуке с лязгом отлетела, и они услышали звон и грохот.

– Дешевка! – проревел кто-то из тумана. – Второсортный хлам! Слышь, Бартол! – оглушительно рявкнул кто-то, назвав по имени одного из контрабандистов. – А мы за тобой!

Бартола, третьего члена шайки, в лодке не было.

– Его здесь нет! – крикнул один из контрабандистов.

Неожиданно ему ответил сам Бартол, причем его голос звучал отовсюду, окружая лодку:

– Пора мне, ребята. Может, когда и свидимся в море. Этот человек зовет меня в свою команду.

После этого туман сразу рассеялся, и контрабандисты невольно зажмурились от ослепительного сияния погожего утра. Плоскодонка стояла, зарывшись носом в песчаный берег Фейр, откуда они отплыли накануне вечером. А товар, который они собирались выгодно толкнуть на континенте, – тарелки с золотыми искорками из дома одного министра – был расколот в мелкие черепки.

Бартола так и не нашли – как в воду канул.

Δ

На берегу под пролетом Южнилы обосновалась обнищавшая семья с двумя детьми. Глава семейства заболел, и жена с утра ушла за помощью во временное правительство – может, дадут лекарств, еды, поденной работы, хоть чего-нибудь. День клонился к вечеру, а она все не возвращалась.

Ее муж очнулся от горячечного сна, когда рядом громко лязгнула тяжелая цепь: увесистый якорь шумно скользнул в воду. Воспаленные глаза сгоравшего от лихорадки человека разглядели корабль, покачивавшийся в сумраке под ближайшей аркой моста.

– Джинни! – позвал голос с борта. – Нам не помешает помощница!

– Да что вы, сэр? Хорошо, сэр!

Его жена Джинни уже сошла с берега и пробиралась по мелководью к кораблю.

Пораженный муж приподнялся с вороха лохмотьев и газет, служившего семейным ложем, и хрипло закричал жене не ходить дальше – течение здесь куда сильнее, чем кажется.

– Меня уже подхватило иным течением, любимый, – услышал он. – Поцелуй за меня детей. Прощай.