Кукла-любовь

Он ехал медленно, удивляясь полному отсутствию пробок. По дороге трижды ответил на телефонные звонки. Один раз звонил Чекалин, уточнял какую-то ерунду про Ларису. Он ответил невнятно, потому что не знал, что сказать. Потом позвонила милая девушка – старший лейтенант Мария Проворова, и попросила завтра принести в отдел письма отца погибшей Ларисы.

– А их нет, – ответил Игнат просто.

– В каком смысле?

– Я их порвал и выбросил.

– Но зачем? – кажется, она ужаснулась.

– Как только узнал, что жена меня обманывала, так сразу и выбросил. Вы отказали мне в возбуждении уголовного дела, я и выбросил. Она же не поехала к отцу, как убеждала меня. Да и отца-то никакого, кажется, нет. Вам сложно представить, Машенька, что я пережил.

Игнат закатил глаза, остановившись на светофоре. Вопросы о Ларисе его не просто достали, они уничтожали его ауру, заставляли его снова и снова возвращаться в тот день, когда он посадил ее на поезд.

– Послушайте, когда уже все это закончится? – поинтересовался он слабым болезненным голосом. – Мне невыносимо больно!

– Простите, конечно, Игнат Федорович, – с легким вызовом отозвалась Мария. – Но все только начинается.

– В каком смысле? – не понял он.

– Следствие. Оно только начинается. Вам еще не раз придется ответить на наши вопросы и воссоздать по минутам тот день, когда она уехала.

Она отключилась, а Игнату пришлось выслушивать гневные сигналы сзади. Уже давно загорелся зеленый, а он все не ехал. Встряхнувшись, он тронул машину вперед и почти тут же свернул вправо, в ближайший переулок. Заехав в тупик, он заглушил мотор и просидел без движения почти двадцать минут. Он думал. Очень серьезно думал, куда могут завести их бесконечные вопросы и его неуверенные ответы. Почему неуверенные? Да потому, что вопросы становились все более каверзными. Он был к этому не совсем готов.

– Надо подготовиться, Игнаша, – прошептал он, выезжая из тупика. – Надо подготовиться, иначе никак…

Он все же заехал в магазин и снова накупил всякой ерунды на две с половиной тысячи. Вытаскивая пакеты из машины на стоянке перед домом, он немного ругал себя за расточительство и старался не думать о третьем звонке, который настиг его уже на повороте к дому.

Звонила незнакомая женщина. Голос был молодым и злым.

– Радуешься, сволочь?! – прошипела она сразу, как Игнат ответил.

– Простите?

Он так растерялся, что едва не въехал в едущий впереди автомобиль. И тут же проклял мобильную связь, которая способна достать везде и на щелчок пальцев лишить душевного равновесия.

– Радуешься, что Любы больше нет? – женщина отчетливо всхлипнула. – Только зря радуешься! Зря!

– Женщина, я вообще не понимаю, о чем вы? – Он как раз въехал на стоянку и смог сосредоточиться на разговоре. – Кто вы?

– Я кто? Ее подруга! И я совершенно точно знаю, что Люба не собиралась вскрывать себе вены! Она собиралась лететь с нами на отдых! – Женщина уже рыдала в голос. – И мне совершенно точно известно, о чем вы говорили в последнюю вашу встречу.

– Да? И о чем же? – Он заглушил мотор, открыл дверцу и опустил ноги в снег.

– Об этом я буду говорить с полицией, понятно?! – взвизгнула женщина, обозвала его нехорошими словами и отключилась.

От машины до подъезда он шел походкой замученного жизнью старика. Все, что ему хотелось сейчас, это запереться в квартире и напиться до такой степени, чтобы ничего не соображать. И если утром от него будет разить перегаром, коллеги поймут. У него беда.

За этими мыслями он едва не наступил на ноги бессовестно вставшей на его пути Нины Ивановны. Игнат стиснул зубы и попытался ее обойти, но она не позволила, в точности повторив его маневр.

– В чем дело? – устало глянул он на нее.

– Слышала, Лариска нашлась? – Мелко посаженные глаза женщины сверкали из-под низко опущенной вязаной шапки бурого цвета.

– Нашлась, – кивком подтвердил он, старательно обходя ее взглядом.

Он лучше станет смотреть на занесенную снегом скамейку. Так он и сделал – уставился на снежный горб.

– Мертвая?

– Мертвее не бывает.

– В секте будто была, да?

– Следствие разберется.

– Странно все как-то, Игнат Федорович, – задумчиво протянула она и проследила за его взглядом. – В глаза людям не смотришь.

– А что я в тех глазах увижу? – разозлился Игнат и уставился на помпон бурой шапки. – Что, кроме неприязни? Вы вот, Нина Ивановна, чего постоянно ко мне цепляетесь? Что я вам плохого сделал?

Ему вдруг стало себя жалко. Даже захотелось каких-то добрых слов от этой женщины, пускай он и считал ее скверной.

– Мне – ничего. А Ларисе ты всю жизнь испортил, – проговорила Нина Ивановна ему в спину.

Игнат все же обошел ее и уже почти добрался до подъездной двери, но резко остановился.

– Я?! – он поднял руки с пакетами на уровень груди и приложил их к драповому полупальто. – Я испортил?! Не она, обманом сбежав от меня и бесславно погибнув, а я?! Ну вы вообще…

– Может, Лариса и обманывала тебя, Игнат Федорович, но и ты хорош. Ты тоже врал ей. И не только ей, – фыркнула противная женщина, брызнув слюной.