Кукла-любовь

– Так точно, – кивнула она с такой силой, что слезы закапали на подол ее легкого платья. – Кузнецов Игорь Владимирович. Сын этой мой, непутевый. Не гнала ведь его никогда. Взял и ушел под мост. Со шпаной связался.

– Вы сказали, что там он был с кем-то особенно дружен? – обратил свой взгляд на тощего мужика майор. – Имени не знаете?

– Имени не знаю, а погоняло помню.

– И?

– Ломец. С ним вместе они и исчезли. Вот, допустим, вчера еще курили возле костра, а наутро их и след простыл.

– Куда, с кем? Ничего неизвестно?

– Не, – мотнул тот коротко стриженной башкой. – Да и кому это интересно? Ушли и ушли. Места без них больше. Даже рады такому людишки тамошние.

– Что-то еще сообщить можете?

Больше они ничего сообщить не могли. Подписали свои показания, суетливо поднялись с мест и, обгоняя друг друга, бросились прочь из допросной.

– Ломец, Ломец… – задумчиво произнес коллега из районного отдела, задрал голову к потолку и еще раз повторил: – Ломец… Может, Ломцов? Или Ломов?

– Или Ломовской! – фыркнул Алексей и ткнул пальцем в неработающий компьютер майора. – Надо посмотреть, не было ли заявлений об исчезновении парня с созвучной фамилией.

Коллега, сморщившись, глянул на компьютер, потом на часы – через десять минут обед. Если задержится, в их ведомственной столовке не останется ничего путного, только тушеная капуста либо тефтели из риса со следами мяса – любимое блюдо поварихи Лиды. Та вечно какой-нибудь фигней всех опоздавших кормит.

Но майор из столицы серьезен очень, еще нажалуется.

– Сейчас сделаем, – отозвался он, подавив недовольство.

Поиски, на счастье, прошли быстро и успешно.

– Есть такой! Товарищ майор, есть такой пропавший. Надо же! – он чуть развернул монитор на Алексея. – Ломов Валерий Степанович. Двадцать два года ему сейчас должно быть, если он еще жив.

– Кто и когда писал заявление?

– Родители. Дата на заявлении двухгодичной давности, – зачитывал коллега из районного отделения полиции. – Адрес нужен?

– А тебе нет? – скривил губы Чекалин. – Ладно, пиши адрес. И иди уже на обед, вижу, время поджимает.

– Нет, ну почему, – коллега, кажется, даже обиделся. – Могу и без обеда. Не особо проголодался.

– Какие-то действия по заявлению от Ломовых были проведены?

– Да, конечно. Опросили всех, кто его видел в последний раз. Никто ничего толком не сообщил. Да, говорили, был такой, жил вместе с ними в технических отсеках под мостом. Был дружен с Игорем. Потом в один день пропали оба, и все. Тел найдено не было. Ориентировки мы разослали. Даже местные газеты писали об исчезновении Ломова, и на телевидении его фото показывали в криминальных хрониках. Ни следа.

– Пропали вместе с Игорем, и тот спустя несколько лет нашелся мертвым. Где он жил все это время, интересно? – проговорил Чекалин скорее для себя.

– Может, похитили их. В рабстве были, батрачили на хлопковых плантациях? Слышал, такое бывает, – принялся выдвигать версии майор из района. – Наш эксперт, который изначально осматривал тело, сказал, что ладони мозолистые. Мускулатура развитая, крепкая. Похоже на то, что погибшему Кузнецову работать физически пришлось.

– Да, но следов загара нет, поэтому никаких хлопковых плантаций не может быть. Парень жил в средней полосе с момента исчезновения до смерти. Но насчет рабства идея неплохая, майор, – похвалил его Чекалин. – Потому что наш патологоанатом утверждает, что пытали парня в коровнике.

– Ого!

Похвала столичного майора подстегнула, и коллега засобирался вместе с Алексеем к родителям Ломова.

– Хотя, думаю, они смирились. Либо весточку от сына какую-то получили, потому что с некоторых пор перестали сюда ходить, – потыкал пальцем в монитор майор. – Вот тут зафиксирована дата последнего их заявления-жалобы на наше бездействие, – больше года прошло.

– Вот сейчас съездим к ним и спросим. А потом я бы навестил диаспору под мостом.

– А туда-то зачем? – Майор поморщился, вспомнив вонь и грязь этого места. – Кто их там помнит? Контингент меняется каждый квартал. Одни заселились, другие ушли либо померли.

– Мало ли… – произнес задумчиво Алексей. – Может, кто и есть из старожилов, помнит этих парней. Или тех, кто с ними общался.

Глава 13

Валера спал и не спал. Тихо было, спокойно, никто не звал на работу, не покрикивал. Странно пахло едой. В их с Игорем доме не было еды, они питались в общей столовой. Почему тогда так вкусно пахнет? И что-то стучит и стучит, стучит и стучит.

Он завозился на мягком ложе, почувствовал, что подушка пушистая, а одеяло теплое. И понял в полусне, что он не там, где прожил два последних года, а где-то в другом месте. И это место – лучшее, что могло с ним случиться. Ему здесь ничто не угрожает.

И еда…

Пахнет едой. Аромат какой-то до боли знакомый, но давно позабытый.

Он завозился, мотнул головой и проснулся. Стучали часы на стене напротив. Старенькие ходики с гирькой и цепью, а еще окошком, где должна была жить кукушка. Окошко было пустым и без дверки. Видимо, кукушка давно покинула свое гнездо.