Кукла и ее хозяин (СИ)

Выжав газ, я стремительно ушел в сторону. В зеркале заднего вида тут же мелькнула вторая псина, выпутавшаяся из объятий моей змейки и вновь помчавшаяся на нас. Ну почему каждая вторая прогулка по центру столицы превращается в какие-то гонки? Причем не на жизнь, а насмерть. Вот только эти твари легко не сдохнут, а мы — вполне. Остановимся сами — и нас сразу же растерзают. Не остановимся — рано или поздно они нас перевернут и растерзают. Значит, надо остановить их первыми.

В вечерней темноте ярко выделялся купол Казанского собора. Оставляя дорожку пыли на дороге, я резко свернул к нему, и аномалии кинулись следом, еще не понимая, что летят в ловушку. Правда, и мы летели туда же. Но из двух зол выбирают то, в котором легче выжить.

— Не переношу церкви… — простонал рядом друг.

А что поделать? Эти твари их тоже не переносят — причем куда сильнее, чем мы. Чем больше внутри Темноты, тем опаснее посещать такие места — намоленные места, защищенные обрядами и молитвами, которые прочли тысячи, а то и десятки, сотни тысяч человек. Чем больше, тем лучше. В итоге вокруг таких мест образовывается особая энергетическая зона, едва заметная дымка — однако она способна защитить обычных людей от Темноты, давая им возможность хоть где-то от нее укрыться. И если у мелких часовен и церквушек, стоящих невесть где, эта дымка была не слишком густой, то вокруг Казанского собора она ощущалась как плотный едкий туман, надежно скрытый за сомкнутыми воротами, в которые я и въехал на полной скорости.

С глухим скрежетом ворота распахнулись — и нас накрыло огромной опаляющей волной, будто нараспашку раскрылась дверь пылающего изнутри дома. Собаки, мчавшиеся за нами, истошно завыли, словно их ошпарило кипятком, а затем развернулись и кинулись прочь. Я же почувствовал, как резко подступает такая знакомая тошнота, способная выпотрошить все внутренности наружу. Кровь внутри, казалось, начала бурлить, как вода в чайнике. Виски стиснуло невидимым обручем, следом сдавило грудь. Глеб рядом бессильно уронил голову на спинку кресла и отключился. А следом заволокло и мои глаза, будто облепило темной повязкой — и под яростный рокот в ушах все вокруг исчезло.

— А, провинция… А я так надеялся вас больше не видеть, — любезно поздоровался с нами уже знакомый полицейский.

Будто мы надеялись на другое. Однако, едва очнулись, как служки из собора нас сразу же перенаправили сюда для выяснения всех обстоятельств. И вот теперь мы сидели в знакомом кабинете знакомого участка на Миллионной улице, чей глава со скептическим видом оглядывал нас и что-то говорил. Правда, половина слов пролетала мимо — до сих пор тошнило, шумело в ушах, горело в груди, словно меня хорошенько подпекло на противне, а голову вело, как с крепкого похмелья. Мессир и Казанский собор оказались вещами несовместимыми.

— Значит, теперь Казанский собор, — распылялся напротив полицейский. — Смотрю, вы от столицы камня на камне не хотите оставить. Петр Первый, наверное, строил ее специально для вас, чтобы вы тут отрывались…

«Чего ж он такой болтливый?» — Глеб рядом потер виски.

— А что сразу с Казанского собора начали? У нас здесь много церквушек, которые требуют ремонта…

— Госпожу Люберецкую куда увезли? — перебил я этот не в меру бодрый поток.

Нику, как выяснилось, те же служки, что передали нас в заботливые руки правопорядка, отправили в больницу, не сумев привести ее в чувства самостоятельно.

— А это скорее вопрос к вам, — тут же переключился полицейский, — куда вы ее везли. Что вообще делала у вас в машине госпожа Люберецкая?

— А что она, по-вашему, там делала? — собственный голос глухо шумел в ушах.

— То есть вы хотите сказать, — прищурился он, — что прима Императорского балета — ваша знакомая?

Что ты так удивляешься? В конце концов, она же не в багажнике у меня лежала.

— А что, по-вашему, я ее взял и похитил?

Страж порядка посмотрел на меня, словно сказав глазами «ну да, вы бы могли», а потом все-таки назвал адрес госпиталя, куда ее отправили, и вернулся к так не отпускающей его теме собора — видимо, на этой работе больше не над чем похохмить.

— Господа, если угодно, я могу дать вам список достопримечательностей, чтобы вы знали, что разносить в следующий раз. Внесите в свой ежедневник, чтобы каждый день по какой-нибудь церквушке громить, опыта набираться, а то сразу начали с Казанского собора. Немного не ваш уровень. Уж без обид…

«Может, сказать ему, — протянул Глеб, постукивая пальцами по вискам, — куда пусть засунет свой список достопримечательностей?»

«Да расслабься. В человеке, по ходу, умер гений стендапа, и он сейчас пытается его поднять. Лучше похлопай в качестве поощрения.»

Друг рядом хмыкнул. Глава участка увидел, что мы ухмыляемся, и стал трепаться еще довольнее. Главное, чтобы до утра не оставил наслаждаться своим концертом.

К счастью, выступление он закончил довольно скоро, когда помощник зашел в кабинет и сообщил, что привезли пьяных с улиц — и необходимость в наших ушах сразу же отпала. У него теперь и без нас аншлаг.