Кукла и ее хозяин (СИ)

Не вижу причин, которые могут помешать этому сейчас. Аромат ее духов, который весь вечер, казался удушливым, вдруг снова стал сладким.

— Может, тогда уже перейдем на «ты»? — предложил я.

— А можешь гарантировать, что вслед за этим мне не потребуется защита уже от тебя? — усмехнулась она.

— У меня нет намерений тебе вредить.

Голубые глаза с легким прищуром пробежались по мне.

— А другие намерения есть?

— Изволишь провоцировать сама? — улыбнулся я.

— Я не настолько доступна, как тебе кажется.

Я невольно хмыкнул.

— Да уж поверь, ты вообще кажешься недостижимой.

— Да уж будь честен, — Ника поправила разлетевшийся подол, — в этом платье я выгляжу как шлюха. И мысли вызываю соответствующие.

— Тогда, может, его стоит снять?

Она засмеялась, и вырез на ее груди опять разъехался в стороны, но хозяйка не стала его запахивать, словно ей уже было без разницы, открывает он больше или меньше, чем мне положено видеть. Еще пара мгновений — и я в общем-то увидел все. Белья под платьем не было — по крайней мере, в верхней его части.

— Вот об этом и речь, — поймав мой скользящий взгляд, Ника торопливо стянула вместе разъехавшиеся половинки ткани, — в жизни одинокой девушки много опасностей.

Ага, особенно если она замужем.

— Так может, одиноким девушкам надо тщательнее выбирать спутника? — предположил я. — Чтобы не быть такими одинокими.

— У одиноких девушек не всегда есть выбор, — парировала она.

— Ты не похожа на девушку, которая не умеет принимать решения.

Мои слова потонули в тишине. Последний светофор дал зеленый свет, и, проехав перекресток, машина добралась до ее дома. Я свернул во двор и остановился. Все это время моя попутчица задумчиво рассматривала меня, словно и правда принимая решение.

— А если бы одинокая девушка, — наконец заговорила она, — пригласила тебя к себе, ты бы не посчитал ее доступной?

— А она меня, если соглашусь?

— Если? — усмехнулась Ника. — А что, ты можешь не согласиться?

— В этом вопросе у меня всегда есть выбор.

— Тогда я тебе его не оставлю, — сказала она и, отстегнувшись, потянулась к моим губам.

Из окна, задернутого тонкой шторой, открывался роскошный вид на Невский проспект, спавший, пока мы не спали. По спальне, казалось, все еще витали ее стоны — сладкие, громкие, будоражащие настолько, что их хотелось еще и еще. Сейчас же, восстанавливая дыхание, Ника лежала рядом и задумчиво глядела в пустоту перед собой. Светлые локоны рассыпались по смятой подушке, под обнаженным телом взбилась влажная простыня. Прима, оказавшаяся хороша не только на сцене, устроила мне тут настоящий балет прямо в постели из двух актов — гибкая, пластичная и очень чувственная, охотно отзывающаяся на каждое движение и каждую ласку. Секс вышел не просто горячим — он получился изысканным, оставляющим сочное послевкусие, после которого неизбежно хочется еще — разных поз, разных стонов. В общем, десять из десяти — а ведь я вообще-то в этих вопросах довольно привередлив.

Ника повернула голову, встретилась с моим взглядом и усмехнулась.

— Не зря подвез?

С одной стороны, непокорная и язвительная, с другой — удивительно чуткая и послушная. В постели достаточно было ее коснуться, направить, шепнуть, как она тут же откликалась моим желаниям. Это заводило. Самое забавное, что Уля такая же, только противоположная: внешне послушная, готовая на все, а вот наедине не упустит шанса урвать свое. Этих бы двух девушек да в одну постель — и посмотреть, что будет.

— А что, — улыбнулся я, — напрашиваешься на бис?

— Небольшой антракт, не против? — она слегка потянулась на простыне.

Свет от стоящего рядом ночника, как софиты, прошелся по роскошному обнаженному телу, показывая мне все, что цензура не пускала в мужские журналы: каждую родинку, каждый изгиб, каждую округлость — сегодня у этого всего я был эксклюзивным зрителем. Даже захотелось оставить этот шикарный вид на память. Пальцы нащупали лежащий на тумбочке смартфон, и, подхватив его, я сделал снимок. Навел камеру вновь, чтобы сделать еще один — однако Ника медленно отодвинула мою руку.

— Больше не надо.

— Почему? Ты красивая.

— Лучше бы я была уродливой, — она качнула головой.

— На моей памяти, ты первая женщина, которая не ценит свою красоту. — заметил я, откладывая смартфон обратно на ее тумбочку.

— Красота — это проклятие, — невесело отозвалась девушка.

Мой взгляд в который раз прошелся по ней, казавшейся совершенством — словно богиня из древних мифов сошла прямиком в постель. Все было безупречно, кроме одной вещи, которую я уловил во время секса, но еще не обдумал. В минуты близости с любой девушкой, которая искренне получает наслаждение, сливаясь с ней телами, я ощущаю, и как трепещет ее душа — будто слышу этот восторг, это биение, эту радость брать и отдавать. Здесь же не было ничего — хотя по стонам, по зажмуренным глазам, по пальцам, сжимавшим мои плечи, по движениям ее бедер я чувствовал, что она получала удовольствие, а не симулировала.

— Позволь? — я взял ее руку и сжал запястье.