Кукла

Он внимательно оглядел свою одежду. Ничего, ни единой капли крови. На изрытом морщинами лице старика заиграла торжествующая улыбка.

«Non timebo millia pjpuli circumdantis me. Exsurge, Domine, salvum me fac, Deus![13]» – беззвучно прошептали его сухие губы.

* * *

Однако Руслан опоздал. Вылезая из такси, он увидел, как во двор, опередив его, въехала милицейская машина с включенными проблесковыми маячками. У подъезда стояла «Скорая» и небольшая толпа любопытных.

Он с усилием протиснулся сквозь живую стену. Его взору предстал крупный санитар, накрывавший лежащее на асфальте тело черным полиэтиленом, при этом осталась открытая левая нога. Нога была желтоватого цвета с редкими волосами, в старом носке с дыркой на пятке. Руслан сглотнул, не в силах отвести взгляда от этого серого, заскорузлого носка.

Нет у меня обуви, Рус…

Если до этого у Руслана и были какие-то сомнения, то при виде этой костлявой ноги все они развеялись – это был он, Вадик. Где-то в районе головы трупа на асфальте медленно расплывалось бесформенное багровое озеро. Что случилось? Неудачно покурил и выпал из окна? Или выбросился?!

Возле трупа ютились два милиционера, тщетно пытаясь убедить разойтись собравшихся зевак.

– Тут не «Скорая» нужна, а труповозка, – пробасил санитар неизвестно зачем, хотя и пню было ясно, что врачам тут делать нечего.

Два милиционера, устав препираться с толпой, вошли в подъезд, и Руслан чуть ли не бегом бросился за ними.

– Кто вы? – бросив неприветливый взгляд на него, процедил один из них, с коротко стриженными волосами. Руслан совершенно некстати заметил, что у второго сотрудника волосы волнистые и походили на женские.

– Я… знал его, – выпалил он, будто боясь, что ему не поверят.

– Документы, – потребовал Стриженый, пока они ждали лифт. Руслан послушно полез за паспортом.

– Ты что, американец? – удивился с волнистыми волосами, заглянув в паспорт. У него был высокий голос и женоподобная фигура, и Руслан окрестил его про себя Гомиком.

– Нет, то есть… я русский, но живу в Америке, а родился здесь, – сбивчиво сказал Руслан. – Я тут проездом, живу в гостинице, – добавил он.

Стриженый вернул ему паспорт и критически осмотрел Руслана с головы до ног.

– Странные знакомства, вы не находите? Что у вас общего с этим бомжом-пропойцей?

– Он не бомж, – возразил Руслан, чувствуя обиду за друга.

Милиционеры лишь цинично хмыкнули.

– Это был вопрос времени – он уже два года как за квартиру не платил, – обронил Стриженый, и Руслан понял, что он, скорее всего, участковый. Двери лифта открылись, и они вышли на площадку. На ней тоже толпились соседи, взволнованно обсуждая случившееся.

– Нам нужен еще один понятой, – пропищал Гомик. Желание оказать следствию помощь изъявила скукоженная как чернослив старушка в ветхом платке, поясняя всем, что Вадик от нее часто звонил.

– У него вчера сгорело чевой-то, – не преминула сообщить она. – Видать, готовил чего-то, да забыл с плиты снять.

Дверь вскрывать не пришлось – легкий толчок – и замок, о который Рус еще позавчера содрал заусенец, слетел в одно мгновенье, с лязгом покатившись по выщербленному паркету.

Стриженый прикрыл дверь и пошел осматривать квартиру. Гомик тут же влез в ведро с помоями, брезгливо наморщив нос. В помещении действительно чувствовался стойкий запах горелого.

Пока Стриженый расспрашивал бабку, Руслан прошел в комнату, где они сидели в тот день. Такое ощущение, что после его ухода ничего не изменилось – бутылка виски (уже, разумеется, пустая), недоеденная палка заветрившейся колбасы, открытая банка с ананасами (только вместо ананасов в ней дрейфовали скуренные до основания бычки). Даже его пакет, в котором он тогда принес покупки, все еще лежал на кровати. Вадик что, вообще не спал с тех пор?

Гомик присел на краешек стула, с глуповатым видом прислушиваясь к скрипу, и достал из папки бланк протокола и замусоленную ручку.

«Понеслось-поехало», – с горечью подумал Рус.

Гомик вначале объяснил Руслану разницу между допросом и дачей объяснений, после чего начал нудно расспрашивать о его взаимоотношениях с Вадимом. Руслан отвечал машинально, теряясь в догадках. Зачем Вадик покончил самоубийством? Неужели из-за рака? А может, ему «помогли» уйти в мир иной? Однако он быстро отверг эту версию – он, конечно, уже давно не живет в России и ничего не знал о жизни своего друга, но почему-то версия об убийстве казалась ему наименее вероятной. Да и, положа руку на сердце, кому был нужен Вадим? «Бомж-пропойца», вспомнил он слова Стриженого и вздохнул. Как ни печально, но это правда.

Он расправил на кровати пакет и присел. Гомик продолжал задавать вопросы, быстро строча в протоколе.

Руслан машинально оглядывал комнату. Внезапно взгляд его остановился на серванте. Точнее, на кукле.

«Она так похожа на мою дочь», – вспомнил он слова Вадима.