Куб

Какое-то время нас вполне устраивали ни к чему не обязывающие и относительно безопасные забавы с "легкими наркотиками" (если допустить, что такой термин вообще имеет право на существование). Этот период "начала начал", который почти всегда является прелюдией к знакомству с чем-то более серьезным, имел у нас троих разную продолжительность: Олег беззаботно игрался в эти игрушки больше четырех месяцев, у А. втягивающий курс длился месяца два с половиной или три , а у меня ознакомление с азами заняло и того меньше - около двух месяцев. Эта остановка на полпути не могла продолжаться очень долго. Мы оказались не созданы для того, чтоб всю жизнь довольствоваться "легкими" вещами, и наше первое знакомство с более матерым, более серьезным кайфом было лишь делом времени. Кто-то из нас троих рано или поздно должен был распахнуть ту дверь, на пороге которой мы неуверенно мялись уже несколько месяцев, подглядывая в замочную скважину. Первым это совершил, конечно же, тот, кто раньше всех начал участвовать во всей этой игре.

В начале марта мы с Олегом вместе куда-то ехали в метро и Олег продемонстрировал мне фото, где он был запечатлен в компании своих добрых дачных приятелей-торчков - Дениса и Серого (о нем я напишу подробнее несколько позже).

- А ну-ка, Паша, - обратился он ко мне, показывая на фотографию, - кто из нас троих на этом снимке под винтом?

Я вгляделся в веселые молодые лица на картинке. Никаких явных анамалий не наблюдалось. От Олега, впрочем, я уже давно слышал, что Серый является винтовым с многолетним стажем, и подумал на него.

- Не угадал, - улыбнулся Олег, - хочешь подскажу, кто? ... Все.

Сперва я даже немного опешил. Крах еще одной детской иллюзии - "Только легкие наркотики... колоться чем-то тяжелым?! никогда!". Олег, который всегда так обожал и берег себя, заявляет мне о том, что он сделал первый шаг в направлении саморазрушения. "Однако, - думал я, - чему я удивляюсь? Чем-то в этом духе и должны были закончиться эти похождения. Эх, не доведет все это дерьмо до добра".

- Да-а... - ответил я Олегу, - вот ты и влип. Это уже серьезно. Я - пас. Не хочу сторчаться.

Олег с пониманием закивал головой, слушая такие мои речи, глядя на меня и озорно улыбаясь. Всю дорогу тогда Олег делился со мной впечатлениями от своего первого винтового сеанса на квартире варщика Серого.

Позже я попросил Олега дать подробное описание этого знаменательного события. Предлагаю вниманию читателя сей рассказ без каких-либо исправлений:

Как обычно это и случается, в мир недозволенного кайфа меня препроводили мои друзья, давно погрязшие в наркотиках и приобщающие к ним всех, кого возможно. Надо заметить, что обрабатывать им меня пришлось долго - несколько месяцев. Поначалу на предложения попробовать винт я отвечал твердым решительным отказом - "Я никогда не буду колоться! Это слишком опасно".

В какой-то момент я смягчил свою позицию и согласился принять винт "на кишку", т.е. перрорально. Тогда-то дело и было сделано. После того, как я решился поучаствовать в их мутке, друзья мне сказали, как бы между прочим, что будут присутствовать девочки и они будут колоться. И вот я, боясь ударить перед дамами в грязь лицом, вознамерился сделать то, чего хотел и боялся, то, что казалось самым страшным.

Процесс варки для меня, непосвященного, со стороны походил на какой-то алхимический эксперимент: в руках варщика-умельца мелькали всякие склянки, шприцы и прочие необходимые вещи.

Надо сказать, что вид конечного продукта меня не воодушевил: мутная белесая жидкость, осадок на дне, пузыри, йодистые пятна на стенках сосуда и небрежно брошенный туда фильтр... Это же антисанитария. Как можно эти помои колоть в себя? Но было уже поздно - ведь я решил это сделать.

И вот с трясущимися коленями, сжимая в руке пустой пока шприц, я сижу и жду, когда до меня дойдет очередь.

Сначала втирается варщик: вены у него плохие, несколько раз он не попадает, по его рукам течет кровь, он матерится во весь голос на себя, своих товарищей и злую судьбу. Наконец, дело сделано, и, полежав с минуту на приходе, он обращает внимание на меня. Участливые руки наполняют баян семью точками раствора и я, замирая от ужаса, засучиваю рукав, протягиваю руку и отворачиваюсь. Боли, когда игла протыкает кожу, на самом деле практически нет, но у страха глаза велики.

- Больно будет? - спрашиваю я.

- Нет, не будет, - говорит товарищ и обманывает: руку жжет и мне кажется, что я умираю.

Но вот через несколько секунд я понимаю, что все не так уж плохо, а потом... потом... "Что же может быть лучше?" - думаю я, проваливаясь в пучину сильнейшего, навалившегося невесть откуда кайфа, проваливаясь туда, откуда возвращаются лишь единицы.