Куб

Я же внимательно слушал рассказы Олега о его лубянских походах, руководствуясь своим исконным интересом к разного рода темным делишкам. Все это действительно вызывало во мне интерес, какое-то внутреннее тяготение. Я был посещаем порой излишне либеральными мыслями о том, что вот, мол, Олег как здорово обходится без спиртного, ведет живой и интересный образ жизни, обзаведясь кучей новых знакомых, да и трамал, видимо, штука неплохая - "полный relax" и все такое. Но я какое-то время упорно держал нейтралитет. Я тогда пытался реализовать концепцию перехода от тяжелых суровых пьянок к безобидным пивным посиделкам безо всякой водки; ну иногда можно гаша покурить, короче "не думай ни о чем, что может кончиться плохо". Очень скоро вся эта заманчивая концепция полетит ко всем чертям: окажется, что я не умею не "убиваться", не умею долго обходиться без экстремальщины, быть тихим чинным здравомыслящим буржуем. И не уверен, что когда-нибудь я этому научусь, хотя иногда хочется.

97-ой год тем временем близился к концу. В конце декабря ко мне как-то раз заглянул Олег с любопытным предложением. Он преобрел на Любянке 10-кубовую баночку кетамина и предлагал мне составить ему компанию. Про кетамин я был наслышан и раньше. Я знал, что это обезболивающее, которым ширяют собак и беременных женщин. Олег же проинформировал меня о том, что ценность препарата состоит в том, что если уколоться изрядной дозой и посидеть в спокойной обстановке с закрытыми глазами, то имеет место довольно мощная диссоциация, по типу кислотной. Я всегда был любителем поглядеть на иные миры и согласился бы без колебаний, но меня смущало то, что кетамином надо колоться. Но мне очень быстро удалось успокоить себя, используя такие аргументы: во-первых, это не наркотик, а во-вторых, инъекция-то будет не внутривенная, а внутримышечная - вроде, не так страшно. И после минутного раздумья я согласился.

Квартиры у нас обоих был заняты, и мы пошли в подъезд к Паше Е. (компанию нам составил А., сам, впрочем, не отведавший с нами зелья). Там, на лестнице между 6-ым и 7-ым этажами, Олег на моих глазах осуществил ритуал, который я прежде видел разве что в кино: он достал из кармана маленький 1-кубовый инсулиновый шприц (я тогда и не представлял, что бывают такие маленькие изящные шприцы), пробил его иглой резиновую крышечку стеклянного пузырька и наполнил шприц жидкостью. Постучал по инсулинке, выбивая пузыри воздуха, и, закатав рукав и воровато оглянувшись, вонзил сталь в мякоть своего левого предплечья. И вот я уже смотрю, как жидкость плавно перетекает под давлением поршня из пластмассовой емкости в тощее олегово мясо. Затем иголка резко вынимается и кладется в сумку Олега. Да-а... увидеть такое впервые в исполнении одного из моих лучших друзей, на грязной лестнице... Это меня, конечно, несколько шокировало. А тут еще и в руках Олега появляется новая инсулинка и я понимаю, что сейчас надо мной будет произведено то же самое. Во мне начинает крепнуть мелкий противный страх, вынесенный из детства страх уколов, страх шприца. Но я быстро загоняю этот страх поглубже и подальше: "Что я, в самом деле, баба что ли? Что тут такого? Раз и готово." Стараюсь демонстрировать всем своим видом полное спокойствие. Вот Олег прицеливается... У меня в голове за считанные секунды пролетают обрывки всевозможных страхов - "а вдруг Олег как-нибудь неудачно уколет - он же не медсестра", "а вдруг сейчас выйдут какие-нибудь жильцы - вот сраму-то" и т.д. Игла рассекает плоть почти безболезненно, чинно задвигается поршень, с которого я не свожу напряженно-внимательного взгляда. Ну вот и все. Сажусь на ступеньки и начинаю ждать.

Надо ж такому случиться, что через минуту после совершения надо мной таинства первой инъекции, из лифта этажом выше выходит... участковый. Но мы к этому уже готовы: слыша шум лифта. готового остановиться на близлежащем этаже, мы принимаем стоячее положение, показно перебрасываясь ничего не значащими фразами и загадочно поглядывая в темень окна. Участковый спускается к нам, оценивающе нас осматривает и спрашивает напрямки: "Травку курите?" "Нет, что вы, - отвечает А., показывая пачку сигарет "Ява Золотая". Участковый уходит вниз по лестнице.

Действие кетыча оказалось довольно приятным: мышцы сделались словно резиновые, на душе стало как-то тепло и уютно. Но закрыв глаза, я не наблюдал никаких картинок - разве что красочное хаотическое нагромождение линий, точек и расплывающихся пятен, более ярких и живописных, чем обычно может увидеть человек, закрывший глаза после продолжительного смотрения на какой-нибудь источник света. Тем не менее, кетамин показался мне штукой любопытной, я решил, что надо его вскоре распробовать в более солидных количествах.

Так прошло мое боевое крещение. Внутримышечный прием кетамина оказался, так сказать, подготовительной разминкой перед грядущими эпохами регулярных внутривенных вливаний. Эти кетаминовые укольчики сняли или, во всяком случае, значительно снизили боязнь шприца, сделали его чем-то знакомым и не таким уж страшным.