Кто откроет эту дверь?

С лёгкостью взбежав наверх, — вот что значит иметь четыре лапы, - я мяукнул и потёрся о его ноги.

Эль Диа де Муэртес*

1. Очередной, четвёртый по счёту звонок раздался уже в прихожей.

Не обращая внимания на телефон, Николай Николаевич принялся шнуровать ботинки. Звонок продолжался. Сходил на кухню, нашёл целый полиэтиленовый пакет. Телефон всё ещё звонил.

Открыл дверь в кладовку, на ощупь (свет давно пора было починить, но никак не доходили руки) нащупал валенки — свои, родные, сорок четвёртого размера — вытащил, убрал в пакет. Затем чертыхнулся и взял трубку:

— Николай Николаевич, слава богу, я до вас дозвонилась! — затараторил смутно знакомый голос. — У нас эта штука в ванной подтекать начала с утра. Я уже и машину стиральную отключила, и тазики поставила, а она всё капает, капает. Скажите, вы сможете сегодня зайти, а то у нас вечером гости.

Николай задумался. Пару часов накинем на покупки в магазинах, ещё пять часов на дорогу — сначала по трассе, затем по местному шоссе, потом по грунтовке… хотя, наверное, по грунтовке придётся идти пешком, сквозь сугробы, в прошлом году её не чистили уже…

Нет, никак у него не получается зайти к звонящей…

В трубке выжидательно молчали. В этой тишине ему почудилось какая-то отчаянная детская надежда. Он вздохнул:

— Течёт как? Потоком льётся или капает, вот так: кап-кап-кап? — Говорил как всегда медленно, с паузами. Квартиру по голосу он внезапно вспомнил. Вспомнил розовый однотонный кафель в ванной, вспомнил В-образный полотенцесушитель, вероятного виновника звонка, вспомнил даже хозяйку — полноватую женщину средних лет. Вот только как её зовут… Ирина? Анна? Полина? И, главное, есть ли там байпас?

— Капает, — расстроенно ответили на том конце и тут же добавили: — Но капает очень часто, второй тазик уже сливаю.

Николай ещё раз вдохнул, почесал затылок:

— Напомните адрес, через полчаса постараюсь забежать.

Люда всё же вышла провожать его. Встала в проёме между гостиной и прихожей, недовольно поджала губы. И вроде не надо было ничего говорить, но Николай Николаевич всё же начал:

— Я быстро. Третьего дня вернусь. Как всегда.

— Как всегда… — процедила Люда сквозь зубы. — Всё у тебя, как всегда. И на семью тебе… как всегда.

Сверху на углу зеркала висела большое цветастое сомбреро — подарок от сына, живущего пятый год в Центральной Америке. Николай Николаевич вздохнул, посмотрел в своё отражение.

С каждым годом человек в зазеркалье нравился ему всё меньше. Возраст, чтоб его… Спасибо хоть рост не уменьшался, всё те же честные метр девяносто, да и сил пока хватало. А волосы… с волосами беда, их становилось всё меньше и меньше.

— Вдруг, — Людин голос дёрнулся, Николай Николаевич знал, что она смотрит на шляпу, — вдруг позвонит сегодня. Праздник всё-таки…

Не позвонит, — хотел ответить он, но сказал другое:

— Позвонит — хорошо. Поболтаете, поздравитесь. От меня привет передашь.

Он достал из кармана пластиковую расчёску без двух зубов и расчесал остатки шевелюры. Надел шапочку, не глядя на Люду, дежурно сказал:

— Ну хочешь… не поеду?

Молчание.

Людка вздохнула, отвернулась:

— Езжай! Тебя же там… — голос её странно исказился, словно она пыталась рассмеяться сквозь слёзы:

— Ждут, — закончил он за неё. — Меня там каждый год ждут.

Подхватил рюкзак и вышел из квартиры. Посмотрел на часы. 09:15

— Ладно, — вздохнул он. — Я пошёл. Второго вернусь.

2. Змеевик оказался смонтирован правильно, с байпасом — то есть с перемычкой, позволяющей отключить полотенцесушитель от стояка. Запоздало Николай Николаевич сообразил, что гораздо проще было бы по телефону выявить наличие байпаса и до третьего числа попросить попросту перекрыть воду в В-образной трубе.

Стар становлюсь, — мелькнула первая мысль.

Не хочу ехать? — кольнула вторая.

— Получится сделать? — из-за плеча обеспокоенно выглядывала полненькая хозяйка, на плечи которой было накинуто цветастое клетчатое пончо, и её не менее полный муж. Мужа, Николай Николаевич внезапно вспомнил, звали Игорь. А вот хозяйку?

— Получится, получится, — пробормотал нараспев Николай Николаевич, осматривая место протечки.

Он пододвинул к себе вощёную сумку, нашёл ключ, нашёл мешочек с прокладками. Приступил к работе. Семейство, затаив дыхание, стояло за его спиной.

Закончил через двадцать минут — он был прав, дело было в прокладке.

— Спасибо, Николай Николаевич. Спасли! — разрумянилась хозяйка.

— Сколько с нас? — заговорил чуть ли не в первые молчаливый муж Игорь.

— Ну, сами решайте, — как обычно ответил он. Добавил, выдержав паузу: — Выходной, праздник.

Небрежно сунул в карман несколько зелёных купюр, пожелал хорошего праздника.

Покинул квартиру и, ускорив шаг, направился к выходу из двора.

По пути к машине зашел в мексиканское кафе на углу с Куйбышева. С возрастом Николай Николаевич начал любить острое, а может быть, чувствовал он так себя чуть ближе к далёкому сыну. Кто ж знает?

Может быть, не ехать? — в очередной раз мелькнуло в голове.

Он покачал головой. На часах было без пятнадцати одиннадцать. А ещё в магазин…

Он достал список, пробежался по нему глазами.