Эндер попытался объяснить им, как устроена система тоннелей. Но это оказалось слишком сложным для понимания. Слишком много всевозможных исключений, чтобы охватить систему во всех подробностях — чем больше к ней присматриваешься, тем более запутанной она кажется. Однако, по словам Эндера, система всегда повторялась, раз за разом. А может быть, Эндер просто очень глубоко проник в мозг Улья, когда изучал жукеров, готовясь к финальному сражению. Может быть, он просто научился думать, как жукер. В любом случае Валентина была права — он расстался с какой-то частичкой человеческого мозга или по крайней мере добавил туда немного мышления жукеров.
Наконец, когда они повернули за угол, впереди замерцал тусклый свет.
— Грасиас а деус, — прошептал Миро.
Эндер с некоторым удовлетворением отметил, что Пликт — эта каменная женщина, которая не имела ровно никакого сходства с той талантливой студенткой, которую он помнил по Трондхейму, — тоже с облегчением вздохнула. Может быть, в ней еще теплится жизнь.
— Почти пришли, — заключил Эндер. — А поскольку она сейчас откладывает яйца, то, стало быть, она в хорошем настроении.
— А она не станет возражать против нашего бесцеремонного вторжения? — забеспокоился Миро.
— Она испытывает сейчас что-то вроде небольшого сексуального климакса, который будет длиться несколько часов, — сказал Эндер. — Это приводит ее в дружелюбное расположение духа. Королевы Улья всегда окружены одними рабочими и дронами, которые функционируют как части их тела. Они не знают стыда.
Эндер ощущал ее присутствие. Разумеется, она могла связаться с ним в любое время, но когда он приближался к ней, у него создавалось впечатление, будто она дышит ему прямо в мозг; на него наваливалась гнетущая тяжесть. Интересно, остальные почувствовали что-нибудь или нет? Сможет ли она общаться с ними? С Элой ничего не вышло — Эла так и не смогла нащупать тонкой ниточки их безмолвного разговора. Что же касается Новиньи, то она отказывалась говорить об этом и всячески отрицала, будто что-нибудь слышала, но Эндер подозревал, что Новинья просто отвергает саму возможность присутствия чужого мозга. Королева Улья сказала, что достаточно ясно чувствует их мысли, но не может заставить услышать себя. Сегодня предстоит то же самое?
Было бы здорово, если бы Королева Улья могла разговаривать еще с каким-нибудь человеком! Она, правда, заявляла, что это в ее силах, но за прошедшие тридцать лет Эндер научился понимать: Королева Улья не способна ощущать разницу между уверенными оценками будущего и отчетливыми воспоминаниями о прошлом. Она, казалось, в равной степени ориентировалась как на свои предположения, так и на воспоминания, однако, когда со временем ее предположения все же оказывались ложными, она словно не помнила, что предрекала будущее, отличное от того, в которое уже превратилось прошлое.
Эта особенность, которую Эндер относил к одной из причуд ее чуждого человеческому мозга, немало беспокоила Эндера. Он вырос в обществе, которое судило о зрелости людей и их социальной пригодности по способности осознавать результаты выбора. Каким-то образом Королева Улья оказалась сущим ребенком в этом отношении; несмотря на великую мудрость и большой опыт, она всегда была непоколебимо самоуверенна.
Эта черта пугала Эндера больше всего. Сможет ли она сдержать обещание? А если не сможет, поймет ли хоть когда-нибудь, что натворила?
Валентина пыталась сконцентрироваться на том, что говорят остальные, но, как ни старалась, не могла отвести глаз от очертаний жукера, ведущего их по тоннелю. Он был ниже ростом, чем она себе представляла, — максимум полтора метра в высоту, а может, и того меньше. Из-за плеч впереди идущих ей удавалось рассмотреть только отдельные части его тела, но зрелище было ничуть не лучше, чем если бы она увидела его целиком. Валентина не могла удержаться от мысли, что этот блестящий черный враг смертельной хваткой сжимает руку Эндера.
«Не смертельной. И не враг. Даже не существо, если уж на то пошло. В жукере от личности было не больше, чем, допустим, в ухе или пальце — от человека; каждый жукер становился очередным органом действия или чувств Королевы Улья. В определенном смысле Королева Улья уже предстала перед ними: она присутствовала в каждом из своих рабочих или дронов, даже удаленных от нее на сотни световых лет. И это не монстр какой-нибудь. Это та самая Королева Улья, которую описал Эндер в своей книге. Это ее он возил с собой и нянчил столько лет, а я даже не подозревала. Мне нечего бояться».
Валентина старалась подавить страх, но ничего не выходило. Она покрылась испариной, она чувствовала, как ее рука скользит в скрюченных пальцах Миро. Постепенно они подходили все ближе и ближе к лежбищу Королевы Улья — нет, к ее дому, к ее детской, — и Валентина ощущала, как страх накрывает ее с головой. Если ей самой не управиться с ним, то, выхода нет, придется обратиться за помощью. Где же Джакт? Придется позвать на помощь кого-нибудь другого.
— Миро, прости, — прошептала она. — Кажется, я немного вспотела.