Ксенос и фобос (СИ)

— Штаб, — проговорил он, слегка повернув голову к микрофону, — доклад!

— Пять минут. На территории тишина. Наши идут по плану.

— Что от вас видно?

— Охрана носится, товарищ майор, свет включили у проходной.

— Ну, это так и должно быть. Смотреть и докладывать, если что.

— Не в первый раз…

— Не понял.

— Есть смотреть и докладывать!

— Ишь, расслабились у меня, — пробормотал командир, поднимаясь по ступенькам. Подняв руку, он вежливо постучал в толстое мутное стекло двери рукояткой пистолета. Оглянулся, одобрительно кивнул головой, видя, что бойцы резервной группы уже подтянулись парами под стены, встали возле дверей, готовые прыгать в окна, не закрытые решетками, врываться в двери. Найдя взглядом урну, метко щелчком отправил туда окурок, и снова постучал.

— Чего надо? Здесь режимное предприятие!

— Спецназ. У нас задание. Откройте, пожалуйста, двери, — вежливо проговорил он в щель.

Сирена, продолжавшая нудно выть, вдруг замолкла. И в наступившей тишине как взрыв прозвучала начавшаяся плотная стрельба где-то в центре завода, ближе к берегу.

— Штаб, что там, вашу мать?

— Командир, ребята в засаде! Там с двух сторон пулеметы, похоже!

— А-а-а, блин, полковника мать-перемать! Ломать все! Вперед, спецназ!

Под звон посыпавшихся стекол двое скакнули в окна, кто-то дважды врезал по крайней двери кувалдой, потом еще, его тут же оттерли в сторону, и два автомата расстреляли дверь в стеклянную пыль, сквозь которую в проходную тут же кинулись фигуры в черном.

Очередь в потолок:

— Лежать, суки, всех положим! Лежать, говорю!

И мимо лежащих охранников, по лежащим охранникам, по рукам, по головам, под крики от боли, они кинулись туда, где стрельба становилась все ожесточеннее, где сейчас гибли их товарищи.

— Командир, сзади! — раздалось в наушнике.

— Что за…

На площадь перед заводоуправлением выпрыгнули из темноты два БТР и замерли, наставив стволы пулеметов на проходную. Из той же темноты показались медленно идущие грузовики, из которых в открытые задние борта прыгали и тут же рассыпались вдоль площади с оружием наизготовку фигуры в защитном с темно-красными, почти черными в темноте погонами на плечах.

— Прекратить огонь! — раздался громовой голос из динамиков по всей территории завода. — Всем немедленно прекратить огонь! Мы начинаем войсковую операцию!

— Черт… Это что еще такое?

— Командир, из города еще колонна грузовиков!

— Да куда же это мы влезли? Спецназ, к бою!

Спецназовцы бросились к окнам, но тут задергались, задвигались пулеметные стволы, загремело, посыпались стекла из всех дверей, и тот же голос прокричал:

— Приказываю лечь, руки за голову! Иначе начинаем огонь на поражение!

Стрельба в центре завода тоже вдруг затихла.

— Альфа, Бета, Захват, что? — тихо прошептал майор, выдвигаясь через разбитые двери на площадь.

— Здесь Альфа. У нас потери, командир. Захвата больше нет.

— Бета. Командир, мы в жопе. В полной жопе.

Навстречу майору, стоящему на крыльце, от оцепления вышел молодцеватый подтянутый, двигающийся, как на пружинках, подполковник:

— Подполковник Клюев, — махнул он рукой у виска. — Сложите оружие и выходите на площадь невооруженные и по одному.

— Мы — спецназ, — с горечью, уже понимая, что случилась какая-то совершенно невероятная, нелепая и от того еще более страшная ошибка, протянул спецназовец. — Майор Сидорчук.

— А нам — так хоть сам Кремлевский полк. По одному, без оружия. Иначе никакого спецназа в нашем городе просто не будет. Мне тут с вами разбираться некогда. Мое дело — объект сохранить. Все понятно?

— Слушай, Клюев, у меня там раненые…

— Раненым окажут помощь. Возвращайся, майор, и выводи своих. Но без оружия. И без ваших там шуток спецназовских. Я тебя очень прошу.

Сидорчук опустил голову. В наушнике вдруг тонко запищало и сразу — как ватой забило.

— На горе твои были, майор? — полковник прикоснулся пальцем к такому же черному наушнику со спиралькой провода, уходящего куда-то за спину.

— Мои.

— Ну, там без стрельбы обошлись, так что успокойся. Давай, выводи, наконец, свой спецназ.

Майор медленно возвращался к своим, тяжело думая почему-то только об одном: и чего он такой чистенький, наглаженный такой, этот Клюев, и сапоги-то у него, блин, хромовые начищенные, аж блестят…

Глава 3