Когда полтора года назад к Реваеву в подчинение была назначена недавняя выпускница академии Виктория Крылова, Мясоедов сразу же решил, что это — «вариант». Однако, к немалому его удивлению и еще большему огорчению, Вика с таким утверждением не согласилась и отвергла все ухаживания любвеобильного майора. Жора, будучи натурой сильной и целеустремленной, долго отказывался признать, что коса нашла на камень. Почти год он осыпал девушку знаками внимания и даже похудел на несколько килограммов, то ли оттого, что начал чаще ходить в спортзал, то ли, как он всех уверял, от душевных переживаний. Дошло до того, что многие сослуживцы, поначалу над ним только посмеивавшиеся, теперь начали ему искренне сочувствовать, а некоторые даже, шушукаясь, осуждали несговорчивую Крылову.
В конце концов Жора сорвался и закрутил очередной бурный, но непродолжительный роман с одной симпатичной свидетельницей, у которой среди многих достоинств была и профессия врача-стоматолога. Так что к тому времени, когда и этот роман бесславно завершился, Жора хотя бы подлечил зубы.
Очередное собрание в кабинете Реваева не было наполнено оптимизмом. Новых зацепок в деле пока не появилось. Рыбалко, проторчавший целый день в управлении по обороту наркотических средств, вернулся только с обещаниями «непременно помочь и предоставить всю представляющую ценность информацию». Мясоедов, проведший день в университете, сумел узнать, что на третьем курсе Панфилова писала курсовую работу. Формой работы было журналистское расследование, а тема этого расследования звучала так: «Роль наркотиков в жизни современных творческих личностей».
— Я поговорил с ее преподом, — рассказывал довольный Рыбалко, — так вот, он утверждает, что работа была просто бомба. Эта девица, Панфилова, ухитрилась затусоваться с нашей столичной богемой, стала там почти своей и вела всякие разные разговоры навроде того, что «правда ли, под кайфом музыка лучше сочиняется?» и все в таком духе. Сама она тайно это все писала на диктофон. И в итоге описала в своей курсовой. Так вот, этот ее завкафедрой был просто в восторге. Он говорит, что курсовая потянула бы как минимум на дипломную работу, а как максимум на несколько уголовных дел. Представляете? — Рыбалко довольно улыбнулся.
— Замечательно, Дмитрий, где курсовая? — проявил нетерпение Реваев.
Улыбка на лице оперативника погасла.
— Вот тут профессор, конечно, накосячил. По их внутренним правилам курсовые работы должны храниться на кафедре два года, после чего их отправляют в утиль. Но как мне старикан объяснял, у них столько всякой макулатуры, что каждое лето, после переводных экзаменов, они все подчищают. В общем, — вздохнул Рыбалко, — курсовой нет.
— Про диктофонные записи, думаю, и смысла нет спрашивать.
Рыбалко согласно кивнул.
— На кафедре их нет, а в квартире мы их тоже не обнаружили.
— У вас что-то есть интересное? — Полковник повернулся к Крыловой.
— Пока, к сожалению, ничего стоящего, Юрий Дмитриевич, — отозвалась Виктория.
Оба оперативника тут же с любопытством уставились на нее.
— Не может этого быть, — притворно вздохнул Рыбалко, — я вот когда смотрю на нашего аналитика, всегда вижу что-нибудь интересное.
— Это точно, — подхватил Мясоедов, — с какого ракурса ни посмотри, что-нибудь да увидишь.
— Юрий Дмитриевич, — вспыхнула Вика, — приструните этих идиотов, пожалуйста!
— Ты заметил, нас второй день в этом кабинете кличут идиотами? — Мясоедов повернулся к своему напарнику.
— Нас здесь не любят. — Рыбалко покачал головой и попытался сделать вид, что вот-вот заплачет.
— Идите уже, клоуны. — Реваев еле сдерживался от смеха. Когда оперативники вышли, он обратился к сидевшей с каменным лицом Виктории: — Не обижайся на них. Ты же знаешь, как они на самом деле к тебе относятся.
— Страшно даже подумать, как они относятся ко мне на самом деле. Иногда мне кажется, что я для них персонаж из японских эротических комиксов.
— Почему из японских? — уточнил Реваев.
— Потому что… — Вика опять покраснела, — не важно, Юрий Дмитриевич. Разрешите идти? Я хочу сегодня успеть просмотреть все файлы Фроловой.
— Да, иди, конечно, — согласился полковник. Он снял очки, привычным жестом потер переносицу. — По моему запросу ответ еще не пришел?
— Пока нет. — Виктория остановилась в дверном проеме, красиво обернулась.
Реваев водрузил очки обратно на положенное им место и невольно залюбовался ее силуэтом.
— Как только будет ответ, сообщите мне сразу же.
— Конечно, Юрий Дмитриевич.