Крысолов

За этим занятием его и застала Виктория. По ее лицу Реваев сразу же понял, что день на самом деле складывается удачно. Вика, улыбаясь, помахала распечаткой и положила ее на пустой стол. Юрий Дмитриевич придирчиво посмотрел на результат своих утренних трудов, отрезал еще один побег, выкинул все ненужное в корзину и убрал секатор обратно в шкаф. Только после этого он подошел к столу, возле которого нетерпеливо переминалась Виктория.

— Ну, хвастай, торопыга, — улыбнулся ей полковник, усаживаясь на один из стульев возле приставного стола.

Вика заняла соседний стул и, повернув листок текстом к шефу, затараторила:

— Транспортники прислали ответ вчера уже совсем поздно. Вот купленные билеты, вот регистрация на рейс. Туда и обратно. Все сходится.

— Ты так думаешь? — скептически протянул Реваев, разглядывая документы. — Все не так просто, как кажется.

Когда они общались без посторонних и полковник был в благодушном настроении, он обращался к Виктории на «ты». В присутствии же других сотрудников он всегда величал ее на «вы», полагая, что таким образом способствует укреплению авторитета молодого аналитика.

— Возможно, было бы лучше, если бы ответ был отрицательный. Мы бы тогда исключили одну из версий.

— Но ведь все сходится, — обиженно пробормотала Виктория, ожидавшая совсем другой реакции от начальника, — числа совпадают. А это значит…

— Это либо ничего не значит, — резко перебил ее Реваев, — либо, — тут он встал и очень серьезно посмотрел на вскочившую вслед за ним Викторию, — либо это означает, что убийц было двое.

Конец марта хорош еще и тем, что во многих школах наступление пусть и коротких, но все же каникул, знаменует собой окончание самой долгой третьей четверти. Как и было запланировано ранее, Марина с детьми приехали к Максу на всю неделю. Из-за плотного графика своего собственного обучения много времени уделить семье Подгорный все равно не мог, но хотя бы вечера теперь они могли проводить вместе. Всю дорогу от аэропорта дети оживленно болтали, у них накопилось много того, о чем стоило бы рассказать отцу. Марина казалась несколько рассеянной, впрочем, когда Макс взял ее за руку, она крепко сжала его ладонь в ответ и улыбнулась ему. Так они и ехали долгое время, держа друг друга за руки. Вечером, с трудом уложив детей спать, они сами мгновенно оказались в постели. Однако что-то пошло не так. Сначала Макс почувствовал, что, несмотря на все его ласки, жена почти не возбудилась, а затем Подгорному и вовсе стало казаться, что он занимается сексом с мягкой тряпичной куклой, податливой всем его движениям, но не испытывающей ни чувств, ни эмоций. Кончив в эту тряпичную немую куклу, Макс перекатился на спину. Марина молча лежала рядом с ним, Макс слышал ее абсолютно ровное, тихое дыхание.

— Что-то не так? — наконец не выдержал он.

— Все не так, Максим, — тихо отозвалась Марина.

Макс приподнялся на локтях, вглядываясь в темноте в лицо жены. Лица почти не было видно, в темноте лишь блестели ее глаза. Максу показалось, что Марина плачет. Он провел рукой по ее щеке, но кожа была сухая. Марина отстранилась.

— Я прочитала сообщение на твоем телефоне. — Голос Марины звучал равнодушно, совсем не выражая эмоций.

— Какое? — Подгорный напрягся.

— Которое ты получил ночью в Среднегорске… верблюжонок.

Может ли у лежащего в кровати человека земля уйти из-под ног, Макс не знал, но именно это ему сейчас и почудилось.

— Ты пошел в душ утром, а я прочитала. Ты давно не менял пароль на телефоне, Максим. Может быть, мне стоило не быть такой дурой и начать читать все раньше, как ты думаешь?

Подгорный молчал.

— Но раньше я старалась ничего не замечать. Я хотела сохранить нашу семью, Максим. А теперь, знаешь, я уже ничего не хочу.

Макс откинулся на спину. Несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, как ныряльщик перед длительным погружением. Надо было что-то сказать в ответ, но сказать было нечего. Где-то внутри, в животе образовался обжигающий огненный ком, который медленно разрастался и поднимался вверх по пищеводу. Наконец раздражение вырвалось наружу.

— А что, сразу поговорить было нельзя? Надо было вот эту сцену в постели устраивать?

— Сцену? — не сразу поняла Марина. — Ах да. Ты прости, что я не кончила. Не смогла. Все это время я думала, что увижу тебя и смогу простить. Извини, не получилось.

Некоторое время темнота с тишиной незримо и беззвучно выясняли, кто из них в комнате главный. Темнота оказалась сильнее.

— Тебе же порой хочется секса, аж удержаться не можешь, — вновь зло заговорила Марина. — Вот и мне хотелось. С тобой. С мужем. Видимо, зря. Да и приехали мы зря, похоже. Нечего нам здесь делать. Верно, Максим? Но ничего, мы всю неделю не будем здесь торчать, через пару дней уедем, оставим тебя с твоей шалавой.

— Марина! — Максим понимал, что оправдываться глупо, но и молчать, судя по всему, было еще глупее.

— Что «Марина»? — Жена заводилась все больше. — Я тебе мешать не буду, хоть обкувыркайся со своей девицей.

— Она умерла. — Макс поразился тому, как спокойно он это произнес. — Ее больше нет, Марина. Она умерла.