Крымский мост

Солнечный, яркий день. Деревья пронизывают лучи. Он – ребенок в остроконечном шлеме, с деревянным мечом в руке. Только что он, Иван-царевич, победил Кощея Бессмертного. Да-да! Он точно помнит эти мгновения, когда понял, что он – не Олежка Мировой, а царевич. Настоящий, подлинный. И это ощущение знания. Полета. И все заливающей радости. Но это было и прошло. А когда же было еще? И долго. Это с нею, с Татьяной. Лейтенантская юность. Набережная севастопольской бухты. Они стоят обнявшись. И он ощущает это всем телом. Этот ток энергии любви, радости, жизни, который пронизывает их обоих с ног до головы.

Вот когда это было! С нею! Когда они сливались в одно целое… Тогда это приходило к нему. И он не мог оторваться от нее. А она – от него. И счастье, казалось, продолжалось вечно…

Скрипнула дверь кельи. Снова вошел Анатолий. Положил охапку хвороста к печке. Внимательно посмотрел на оживленное, зарозовевшее лицо Олега. И неожиданно так сказал:

– Твой путь – это путь любви, – и добавил: – Где потерял, там и ищи!

А у Мирова в это мгновение в голове пустота. И неизвестно откуда пришло видение:

– Знаешь, а я вспомнил и, кажется, знаю, – сказал он.

– Что вспомнил? Что знаешь?

– Ну, твою историю! Ответ для тебя!

– О том, что я монах? И женщина – Мария?

– Да! Но не только это! Слушай! В тысяча девятьсот сорок пятом году в египетской пустыне было найдено апокрифическое Евангелие от Филиппа. В нем сказано: «Господь любил Марию более всех учеников, и он часто лобзал ее уста. Остальные ученики, видя его любящим Марию, сказали ему: “Почему ты ее любишь более всех нас?” Спаситель ответил им, он сказал им: “Почему не люблю я вас, как ее?.. И чертог брачный – не для животных и не для рабов и женщин оскверненных. Но он для мужей свободных и дев”». И еще вспомнил я, что видел в музее истории религии тоже апокрифическое Евангелие от Марии Магдалины. В нем на десятой странице апостол Петр сказал Марии: «Сестра, ты знаешь, что Спаситель любил тебя больше всех прочих женщин. Скажи нам слова Спасителя, которые ты вспоминаешь, которые знаешь ты, не мы и которые мы и не слышали?»

Мария ответила…

– Это правда?! – неожиданно вскочил с места Анатолий.

– Зачем мне врать? Да еще здесь! На Святом Афоне. Помню я еще, но уже менее точно, что шла большая дискуссия среди апостолов. О первенстве. И был разговор о том, что Спаситель считал, что именно Мария Магдалина должна построить церковь… Но Петр сильно нападал на нее. И, судя по всему, последователи Петра и «патриархата» одержали верх. Ну, а дальше ты, наверное, сам знаешь из истории. На Никейском соборе император Константин вынес решение в пользу тех, кто считал, что Иисус был Богом, а не человеком…

Но Анатолий уже не слушал его. Он упал на колени и громко закричал:

– Значит правильно сказано! Никто никому не друг и не враг. И никто никому не брат. А каждый человек другому человеку учитель! Вот ты и пришел ко мне! Привела тебя ко мне Богородица! Дала знак. Твоими устами! Я думал, что я тебе учитель! А оказалось, и ты мне учитель!

V

За окном самолета, далеко внизу, синим покрывалом раскинулось море. Не Средиземное, а его родное Черное море. Отсюда, сверху, видны контуры его берегов и плывущие по воде тени облаков. Сами облака тоже далеко внизу. Стелются, летят цепочкой над горами, водою, бездумно плывут, не зная, куда.

А он знает, куда летит! Он летит в Киев! И дальше его маршрут пойдет оттуда на полуостров Крым. К Татьяне!

Но в эти минуты он думает не о ней. Он вспоминает последний разговор со старцем Анатолием.

Когда Олег совсем уж собрался уходить, тот спросил:

– Как же ты выберешься отсюда? Денег-то, небось, нет?

Миров пожал плечами. Сейчас он жалел о том, что, отправляясь в паломничество, не оставил достаточно денег на обратный путь. Думал отказаться от соблазнов.

Ответил же просто:

– С Божьей помощью!

Анатолий хмыкнул скептически, полез куда-то за печь и достал сто евро. Протянул ему:

– Это последние. Берег для себя. Но тебе они нужнее.

Тронутый его поступком, Миров хотел отказаться. Но Анатолий так смотрел на него, что рука сама потянулась к купюре.

Анатолий сел и начал целую речь:

– Я тоже, как и ты, думал ранее, что если человек отказался от имущества, денег, то он прямо в рай сразу попадает. Но сейчас я вовсе так не думаю. А почему?

– Почему?!

– Да потому, что деньги не зло. И не добро. Деньги – это, скажем условно, эквивалент сгущенной энергии. И если ею, этой энергией, управлять правильно, то деньги могут сделать очень много для творческого развития человека. Вопрос в том, как ты к ним относишься. Если трясешься от жадности и алчности и ищешь денег, чтобы тешить свое тщеславие, чревоугодие, жажду власти, тогда деньги – зло. Если же они помогают тебе духовно расти, помогают расти другим, окружающим тебя людям, это совсем другое…

– Как-то сложновато будет, – задумчиво заметил Миров.

– Можно проще. У тебя тысяча рублей. Ты можешь купить на них бутылку и закуску. А можешь – билет в музей. И не только для себя…

– Да, куда уж понятнее! – протянул Миров и положил сотню в карман.