Крымский мост

– Так! Беременна от тебя! И куда мне было деваться?! А тут он. Мымрин! Танечка! Танечка! Ласковый такой. Помогал с похоронами папы. Мама просила меня. Я ждала. Ждала. Хоть какой-то весточки от тебя… А потом ждать перестала. И вышла за него. Можешь спросить, как мы жили. Сначала ничего. А потом, когда он понял, осознал, что я его не люблю, начал звереть. Жизнь стала адом. И я от него ушла. С годовалой дочкой на руках. Жили из милости на квартире у одной доброй тетки. Торговала на рынке. Чтобы не помереть с голоду… А теперь ты приехал. Благородный, добрый, с цветочками…

Ошарашенный Миров в эту минуту думал об одном:

– Зачит, у меня есть дочь…

– Это у меня есть дочка!

– Тань! Я виноват! Кругом. И не виноват. Так получилось. Все вокруг валилось. Меня вызвал начальник контрразведки и сказал: «Хочешь остаться живым? Вали отсюда, пока все не затихнет!»

– Поздно уже!

И не понятно было, о чем это она: то ли поздно, что уже вечер, то ли он поздно приехал.

– Я устала! Мне надо домой. Надо жить как-то дальше. Ты приехал. И уедешь! А мы тут остаемся. Как и тогда. На съедение этим майданутым! – Она вздохнула: – Видно, такая судьба. Знаешь, как в той песне. Про рябину и дуб. Хотелось рябине к дубу перебраться, да, знать, судьба такая – век одной качаться.

* * *

Она ушла. А он остался один. В голове пустота. И какой-то звон в ушах.

Его встряхнул телефонный звонок от Эдика.

– Ну что, встретились?

– Встретились! – вздохнул Миров.

– Судя по тону, хреново все.

– Хреново?

– Да, теперь надо начинать все заново. Кстати, ты где сидишь?

– В кафе. Недалеко от вашего Пентагона.

– Я сейчас подойду!

– Ну, давай! – Миров даже обрадовался живому человеку, потому что как представил, что надо пережить эту ночь одному, стало не по себе.

Доля появился так быстро, что Миров не успел допить свой бокал вина. Эдик был озабочен и деловит. Присел на краешек кресла, в котором до него сидела Татьяна. И взял быка за рога:

– Слушай, тут у меня одно поручение есть от самого, – он не назвал фамилию, но Миров сразу понял, что речь идет о Константинове. – Он попросил меня сейчас отвезти одно письмо. Но так, чтобы оно попало к адресату немедленно. А я что-то с утра заметил: за моей машиной, как приклеенная, двигается еще одна. Судя по всему, это ребята из СБУ. Вот я и подумал: мало ли что? Твое чудо-юдо на колесах?

– На колесах!

– Может, мы на ней рванем? Они ни в жизнь не догадаются! Ты-то здесь не местный, чужой. А догадаются, так и не догонят!

Мирова почему-то укололо слово «чужой». Но он промолчал.

– Давай съездим!

– Только письмо это жутко секретное! – шагая к стоянке, говорил Доля. – Нельзя, чтобы оно попало в руки к кому-нибудь еще, кроме адресата.

– Ну, ты прям темнишь. Кто адресат-то?

– Тут в санатории отдыхает один человек. Из наших. Бывший подводник. Служил на Северном флоте. Сейчас в отставке. Предприниматель. Зовут его Олег Евгеньевич Белавищев. Надо отдать ему это письмо во что бы то ни стало!

– Да ты, Эдик, не нагнетай! Надо – сделаем! А твоя тачка где?

– Да вон стоит! А позади нее через одну стоит их тарантас. Ждут, видно, когда я вернусь к своей машине. Только хрен вам, милые…

Черный тюнингованный «мерседес» тихо скользнул по улицам Симферополя. А на трассе, задействовав все свои шестьсот лошадиных сил, быстро помчал их к воротам элитного закрытого санатория.

XI

За окном дремала столица Крыма. А ему не спалось. Яркий свет от реклам и шум какого-то движения на улицах не давали Мирову заснуть глубоко, по-нормальному. Он постоянно просыпался. И в голову его, как ночные воры в сарай, пробирались беспокойные мысли. Одна за другой. Они будили воспоминания, несбыточные надежды и горькие разочарования.

Этот «круговорот мыслей в природе» начинался с Татьяны. Потом перекатывался к дочке: где она? Кто? Чем занимается? На кого похожа? Знает ли хоть что-то о нем?

Теперь, Олег это хорошо чувствовал, он связан с Крымом не только воспоминаниями юности, но и кровными узами. Здесь его женщина. И дочь.

Покрутившись вокруг дней прошедших, Миров начал, как бусинки на четках, перебирать, перетирать в голове нынешние события. Киев. Крым. Что будет дальше?

«Все они уповают на Россию. Россия, мол, нам поможет».