Крым-2. Остров Головорезов

При ударе у Пахома клацнула челюсть, а перед глазами вспыхнули искры. Приземлился он относительно удачно, отделавшись несколькими ушибами, ссадинами и синяками. К его счастью, обошлось бес переломов. Но при этом он чувствовал, что его легкие словно уменьшились в два раза, и каждом вдох или выдох сопровождался сильной болью.

Погонщик не знал, сколько времени он вот так пролежал на земле, судорожно хватая ртом воздух. Боль накатывала на него волнами, проходя через все тело и словно циркулируя от затылка пальцам на ногах и обратно.

От удара стекла в гогглах покрылись трещинами. Пахом смотрел сквозь них на исчерченное причудливым узором небо и думал лишь об одном: кто же первым найдет его, раненого и не способного оказать маломальское сопротивление? Друзья или враги?

«Скорее всего, это будут птицы или змеи, — с некой безысходностью подумал Пахом, прежде чем изломанное небо над его головой не сменилось темным силуэтом. — А вот и смерть за тобою пришла, Пахоша...».

Но почему-то вместо того, чтобы вцепиться погонщику в горло или вонзиться в его тело ядовитыми зубами, нависший над ним силуэт заговорил:

—  Копать-колотить, это же Пахом. И долго ты тут собираешься в пыли валяться?

Штемпель, возглавлявший отряд новобранцев, оказался побли­зости как никогда вовремя. Пахом не знал, какие дела обделывали в степи молодые листоноши, но был благодарен богам за то, что те привели их ему на выручку.

Пятеро юношей и девушка, восседавшие на горячих восьми­ногих скакунах, окружили распростершегося на земле погонщика. Руководивший ими ветеран по имени Штемпель с тревогой смотрел в след удаляющемуся стаду браминов и недовольно хму­рил брови. Затем он обратился к склонившемуся над Пахомом юноше.

—  Пошта, ну как он там, живой?

—  Да жив вроде, — отозвался юноша, осторожно осматривая и ощупывая тело погонщика, — руки-ноги целы. Я его знаю, его Пахомом кличут. Один из погонщиков в Джанкое. Можешь говорить?

Последняя фраза предназначалась лежащему на земле. Тот попытался ответитьно вместо слов получались лишь слабые стоны и хрипы.

— Тихо-тихо, не напрягайся, — успокоил его Пошта, — Похоже, у него сильный ушиб или сотрясение. А может и то и другое.

— Хорошо. Оставим его пока здесь. Бандеролька, приглядывай раненым. Остальные за мной.

— Есть, — хором ответили листоноши и бросились выполнять указания начальства. На месте Пошты возникла юная симпатич­ная брюнетка. С собой она прихватила белую пластиковую короб­ку с красным крестом на крышке.

— Сейчас я сделаю вам обезболивающий укол, — обратилась к погонщику Бандеролька, набирая иглой лекарство в многоразо­вый стеклянный шприц, — и вам сразу же станет легче.

Пахом вспомнил, что уже видел эту девушку прежде. Как и того паренька, Пошту. Они приходили в харчевню, где Пахом с Яриком отмечали завершение очередной трехдневной смены. Стоило па­рочке войти в зал, как все посетители разом притихли. В Джанкое к листоношам относились спокойно, даже с уважением, но все же самым сильным чувством простых горожан по отношению к оби­тателям стоящей по соседству цитадели был страх. Ведь обитатели Джанкоя практически ничего не знали о том, что происходило за стенами твердыни клана листонош. А незнание всегда порождает страх.

Пищи для непонимания хватало. Взять, к примеру, Бандероль­ку. Когда Пахом видел её в тот раз в харчевне, её волосы были свет­лыми, как выгоревшая под солнцем солома. А сейчас они были чернее воронова крыла.

Листоноши часто давали приют сиротам, особенно охотно при­нимали младенцев. И год от года эти дети претерпевали измене­ния, как внешние, так и внутренние. По Джанкою ходили слухи, что будущих членов клана подвергают искусственным мутациям, делающих листонош невосприимчивыми к радиации. Также горожане много раз становились свидетелями невероятной живучести членов клана. Огнестрельные ранения, укусы ядовитых змей или насекомых, ужасные раны от лап мутировавших зверей. Но проходит пара дней, и казавшийся ещё вчера покойником листоноша вновь, как ни в чем не бывало, ходил по улицам Джанкоя.

Много чего ещё говорили о листоношах. Но все жители города сходились в одном мнении: не будь клана, Джанкой дивным давно бы превратился в руины. А пока листоноши рядом, все будет хорошо.

—  Все будет хорошо, — будто услышав его мысли, повторила Бандеролька.

«А вдруг она и в правду умеет читать мысли?» — ужаснулся Па­хом, судорожно пытаясь вспомнить, не надумал ли он сейчас чего лишнего. Но тут боль наконец-то покинула тело погонщика, и он погрузился в благостное забытье.

Отряд всадников выстроился клином. На острие атаки, само со­бой, оказался ветеран, Штемпель, жестами раздавший поручения новобранцам. В этот день листоноши как раз отрабатывали ко­мандные взаимодействия в условиях боя верхом, и сейчас им нео­жиданно выпало сдать экзамен на практике.