Крым-2. Остров Головорезов

Бандеролька хотела было напомнить, что она — глава отряда и начальник операции, но не стала. Жечь животных ей не хотелось, пусть и была эта мера не просто оправданной — необходимой. По­этому она обогнула дом, залезла в машину и приготовилась ждать. Выстрел, еще выстрел, небольшой обвал — это снесли трубу. Хруст — видимо, тащат хворост, сухую виноградную лозу, напри­мер, она прекрасно горит, жарко и ярко. А главное — быстро. Как бы на другие дома не перекинулось... Но ветра почти не было, и насчет этого можно было не беспокоиться.

Бандеролька вцепилась в руль, опустила лицо и закрыла глаза.

Чтобы отвлечься, стала думать о миссии, возложенной на нее.

Бункер, где укрыты секреты сгинувшей цивилизации. Путь предстоит неблизкий и опасный — одно путешествие в Керчь чего стоит, не говоря уж об остальном. От Феодосии — ехать и Потом нужно отыскать паром, договориться с капитаном, как-то уломать его пересечь пролив и попасть на материк.

Дохнуло жаром — дом занялся. К счастью, коты не орали. Слы­шались одиночные выстрелы — наверное, кто-то из мутантов по­пытался выбраться.

Будь с нею Пошта — Бандеролька бы не нервничала. Поште всегда везло, их отряд потерял только Штемпеля, а могли ведь все полечь в той переделке. Но с нею были Телеграф и Стас.

Ответственность давила на плечи. Не так-то легко это — когда на тебя возложена забота о судьбе целой цивилизации.

Бандеролька долго сидела так, уткнувшись в руль, а потом услышала, заскрипели под шагами камешки, и бодрый Телеграф окликнул:

—  Пусти-ка за руль, красавица. Дорога зовет.

Путешествие началось.

Глава 8 . В ОСАДЕ

Осада Джанкоя началась стихийно и быстро превратилась в на­туральный бедлам. Это только так называется — объединенные силы, а на самом деле, на войне, как в большой цыганской семье: кто первый встал, тот лучше всех и оделся. Первыми к цитадели листонош подоспели казаки, точнее, передовой отряд разведчиков- пластунов. Первая вылазка их закончилась неудачно, все лазутчи­ки погибли, но казаки к таким вещам относились философски, на то она и война, чтобы на место каждого павшего в бою становилось два его товарища.

Третий эскадрон пластунов насчитывал почти шашек, и действуй казаки в одиночку, Джанкой бы долго не про­стоял. Да, стены, да, листоноши, да сторожевые башни и тяжелые пулеметы. Но диверсионная война — а на ней специализирова­лись пластуны — и рассчитана на то, чтобы подрывать обороноспособность противника изнутри. Поэтому пластуны готовы были изматывать оборону листонош постоянными, методичными вылазками. Там — снять часового, там — поставить растяжку, там — взорвать склад боеприпасов или заминировать гараж... В такой войне главное — не торопиться, изнурять, выводить про­тивника из равновесия и наносить следующий удар до того, как он это самое равновесие, в первую очередь — душевное, успеет восстановить.

Словом, у пластунов был подробный план неторопливой войны на измор — но им все карты спутали татары.

Эти любили махать саблей на скаку. Кавалерийский наскок, храбрость и пренебрежение долгосрочными стратегиями. Нам, та­тарам, все равно, что водка, что пулемет, лишь бы с ног валило! Массой задавим, шапками закидаем. Нас много, нас — орда!

На орду, конечно, силы хана Арслана Гирея Второго, крайне обиженного на листонош за гибель любимых жен Диляры и Таглимы, не тянули, но человек триста он в Джанкой послал. Чуть ли не половина полегли при первом же необдуманном штурме. Осталь­ные разбили лагерь и стали ждать подкрепления, когда осознали, что Джанкой так, с кондачка, не возьмешь.

Тут же вспыхнули первые распри между казаками и татарами. Вражда, берущая свое начало в незапамятные времена, не угасает со временем, а лишь тлеет, подобно горящему торфу — практиче­ски бесконечно, периодически взрываясь ненавистью и жаждой крови. Кто-то кого-то толкнул. Кто-то кого-то назвал чернозадым. Кому-то помешали завывания муэдзина с призывом к вечерней молитве. Кому-то — запах жареной свинины.

Начиналось все с банального мордобоя — пара синяков, пара сломанных ребер. Потом в ход пошли ножи. Пролилась кровь, ка­заки и татары схватили за огнестрельное оружие. Еще чуть-чуть, и листоношам оставалось бы только убрать трупы незадачливых осаждающих. Но казачий есаул встретился с минг-баши, то есть тысячником, татарского войска, выкурили трубку (в случае минг-баши — кальян) мира и порешили распри прекратить, самых рети­вых и неугомонных — примерно наказать и сосредоточиться на осаде Джанкоя. Извечным противникам удалось достичь хрупкого перемирия. Вражда стихла.

Осада вошла в будничное русло: татары обстреливали Джанкой из минометов, казаки засылали отряды диверсантов, листоноши по ночам минировали подступы к городу и укрепляли стены. Ар­тезианские скважины обеспечивали цитадель водой, запасы про­довольствия были солидными, и война в таком режиме могла длиться пару месяцев.

Такой расклад не устраивал инициаторов осады — Союз Воль­ных Городов Крыма, во главе которого стояли управители Симфе­рополя.