Крылья, или И тогда мы ослепнем

Деос по-доброму улыбается и начинает свой рассказ.

Деос. Говорят, когда-то между крылатыми и людьми случилась война, за которую нас прокляли Барьером, а людей — приземлённостью. С чего всё началось — никто не знает, это произошло достаточно давно, чтобы не помнить причин, но не настолько, чтобы забыть вкус крови. Хотя крылатые для людей стали мифом, наше к ним отношение не менялось. Тебе повезло долго не знать, насколько мы людей ненавидим. У крылатых убийство человека считалось обычным, благородным делом. Наших детёнышей с рождения приучали к виду крови, чтоб когда они стали старше, им и в голову не пришло, что они живут среди помешанных убийц. Страшные, насильственные смерти выносили напоказ, чтобы все знали, как надо защищать свой дом — такая традиция. (Деос вздыхает) Так было до тех пор, пока не родился один крылатый — младший в поколении детёныш, у которого к крови всегда было отторжение. Он терпеть не мог охотиться, он был одиночкой в собственной семье. Но весёлым. Со своими друзьями-зверьми он любил весь лес на уши поставить. Бешеный детёныш.

Винг. (удивлённо) Я?

Деос. Нет, Винг. Я. И вот, однажды, этот крылатый познакомился с человеческой девушкой. Она не оттолкнула его, не испугалась. Они разговорились и подружились. Девушка часто сбегала к нему в лес. Крылатый был поражён, в отличие от его стаи, она не звала его ни бешеным, ни странным. Он чувствовал себя правильным. И это было прекрасно.

Винг. Но вы с Викторией явно не друзья.

Деос. Мы всегда были врагами. Дело её семьи — убийства животных, дело крылатых — убийства людей. Против наших семей мы не смогли пойти — страшно было. Затем отец Виктории узнал, она сбегает к кому-то; запретил ей покидать дом. С тех пор мы долго не виделись.

Винг. Крылатые о Виктории знали?

Деос. Может быть, но молчали. Им было меня жаль, а их жалость — убогое и низкое чувство. Они дали Виктории жить, но мне пришлось терпеть снисходительные улыбки. Тогда меня стали звать «больным крылатым». Когда я стал старше, всё было не так плохо. Я учил детёнышей Закону леса, через несколько лет меня заметила одна… прекрасная крылатая (усмехается). А спустя пару лет появились Арес с Эйреной — одиноко мне не было. Плохо лишь, они успели вкусить крови — воспитывали их по старым порядкам… В день их первой охоты они принесли тогдашнему князю не просто тушки животных, как ты, а голову охотника-человека. Я после этого неделями не спал, корил себя за то, что не отгородил их, допустил… Ничего не мог изменить.

Деос хмурится, потом смотрит на Винг и слабо улыбается. Винг сжимает кулаки.

Деос. Потом появилась ты. Что произошло после — знаешь. Я поздно понял, что меня тревожило в Виктории — она была нехорошим человеком. Слишком властным. Кто в тот день начал бойню — не помню. Я очнулся, когда увидел, что охотник Ареса бьёт. Бедный мальчик, не сумевший себя защитить, винит себя за это по сей день. До того дня я ни раз не убивал человека. Убийца в тридцать пять — до смеха поздно. Но я не мог себя остановить. Я собственноручно лишил себя права строить мир… Остался один. Хуже всего: мне тогда стало до ужаса легко, хотя мне пришлось учиться быть князем. Я не подпустил ни одного охотника к лесу, я изгонял животных за малейшее нарушение закона. Я указывал стихиям природы, и они меня слушались. Меня боялись больше смерти. А при этом у меня на руках была маленькая крылатая… и в том было самое важное. У меня появился шанс воспитать счастливого ребёнка, не знавшего крови. Пусть я держал тебя при себе слишком долго, Дух знает, что вышло бы иначе. И я не врал, когда говорил, что одни люди опасны, а другие создают прекрасные песни. Я во многом виновен, я никогда себе не прощу, что не защитил Эйрену и Ареса. Но я не жалею, что не учил тебя ненавидеть. На этом всё, дочка.

Винг. Можно было рассказать об этом раньше… О человеке ты знал с самого начала?

Деос. Конечно. Винг, я знаю людей лучше кого бы то ни было, и если бы я почуял, что человек тебя не достоин, ты бы на него и не наткнулась. Хотя, однажды тебе пришлось бы встретить человека. Или крылатых бы не стало.

Винг распахивает глаза, молчит. Деос почти смеётся.

Винг. Князь лесной… которому всё ведомо, который всё знает, да ты…!

Деос. Чертовски мудр, никогда этого не скрывал. А этот твой… Женя… Любишь его? Я знаю, вы повязали руки. Ничего против не скажу, но ты же помнишь, крылатые любят только один раз?

Винг. А ты любил Викторию? Или… мою мать? Кого из них?

Деос. (печально) Огонёк, думай о том, что больше всех я любил своих детей. А твоя мать… я ей благодарен за вас троих. И всегда буду. Она была сильной. Намного сильнее меня. Она отдала за вас жизнь. Крылатая Рея. Я не заслужил её.

Винг. Ты никогда не рассказывал…

Деос. Ты не спрашивала. Сядь со мной, дочь.

Винг садится рядом с Деосом, аккуратно обхватывает руками и его руку, кладёт голову ему на плечо.