Крутые белые парни

Бад чувствовал, что силы его иссякают, а вместе с силами слабеет и воля. Ему уже нечем было сражаться. Ламар так сильно ударил его в лицо и по шее, что Бад не видел ничего, кроме пляшущих в глазах искр. Однако он продолжал отчаянно цепляться за «беретту», понимая, что это его последний шанс выжить.

Ламар лежал на нем, нанося ему сильнейшие удары, от которых Бад не мог защититься. Лицо его распухло, как гнилой грейпфрут. На какую-то секунду он потерял представление о реальности, увидев сквозь искры в глазах двух своих сыновей. Лицо Ламара превратилось в свирепую маску. Оно дышало ненавистью и неимоверной мощью, как лицо восставшего из пепла древнего воина. Темные глаза Ламара пылали, ноздри трепетали, от него пахло потом, землей и кровью. Сильным ударом он сломал противнику нос. Перед глазами Бада поплыл красный туман.

Ламар извернулся и свободной рукой схватил Бада за запястье. Он продолжал давить на полицейского всем своим весом и выкручивать ему руку. Через секунду Бад лишился пистолета.

Но прежде чем это произошло, его мозг пронзила мысль: «Кнопка обоймы». Он надавил на нее большим пальцем, и обойма выскользнула из рукоятки, потом он нажал на спуск, и пистолет выстрелил в воздух. В этот момент Ламар овладел пистолетом, повернулся, вдавил дуло в грудную клетку Бада и нажал на курок.

Должно быть, он раз десять нажал на спуск, прежде чем до него дошло, что оружие не заряжено. Пистолет не стрелял. Он не мог стрелять: в нем не было ни одного патрона.

Пока Ламар нажимал на бесполезный курок незаряженного пистолета, Бад сжал кулак и ударил Ламара в горло. Он ощутил, как его противник отлетел назад и упал на спину.

Бад откатился немного в сторону, выхватил свой командирский кольт из набедренной кобуры и попытался навести его на Ламара. Но тот быстро оправился от удара и схватился за оружие левой рукой.

Они вместе заскользили по грязи к ручью, отчаянно пытаясь, несмотря на боль и усталость, овладеть револьвером Бада. Они были насмерть привязаны друг к другу, они не могли расцепиться, потому что отход означал немедленную смерть. Большой палец Бада лежал на предохранителе, и полицейский пытался сдвинуть его вниз. Ламар же, наоборот, старался поднять его кверху. Их лица, искаженные от крайнего напряжения, находились на расстоянии трех сантиметров друг от друга.

Внезапно, быстрый как змея, Ламар рванулся вперед и вонзил свои зубы в нос Бада. Сильнейшая боль ударила тому в голову, но в последнюю секунду он вспомнил, что отстрелил Ламару пальцы. Большим пальцем он уперся в кулак Ламара, сорвал с его руки повязку и ободрал ему культю до крови. Ламар громко закричал от боли.

Бад снял револьвер с предохранителя и приставил дуло к телу Ламара. Но выстрелить он не смог: Ламар заклинил курок, успев вставить палец между бойком и револьвером, и покрыл Бада площадной бранью. Тот сумел освободить оружие, отвел назад курок, но противник вновь успел схватить его за запястье.

Револьвер в руке Бада был похож на штык, и каждый из них пытался наклонить этот штык в сторону врага и направить дуло в сердце противника. То пересиливал Бад, то фортуна улыбалась Ламару. Они сцепились в смертельном объятии, били друг друга головами, кусали и пытались завладеть револьвером.

Оружие поднималось все выше и выше. Вот Баду показалось, что дуло коснулось его подбородка. Он почувствовал прикосновение холодной стали и увидел прямо перед собой беспощадные глаза Ламара. Последним усилием Бад сумел отклонить смертоносную сталь от своего лица, ярость придала ему энергии.

Револьвер выстрелил.

Вспышка опалила Баду лицо. Свет ее был нестерпимо ярок, кажется, он заполнил все закоулки во Вселенной. Прилив света пронзил мозг Бада, и он совершенно ослеп. Тысячи кристалликов пороха и капельки свинца впились в кожу его лица.

Он упал на спину, слепой и ничего не соображающий, ничего не видя и ничего не чувствуя.

Бад стал абсолютно беспомощным. Он потерял оружие, ослеп, в ушах у него стоял бешеный звон.

«Сейчас он меня убьет», – подумал Бад и стал ждать следующего выстрела. Он почти жаждал его, так как надеялся, что этот выстрел прекратит невыносимую боль в голове. «Хоть бы он поскорее выстрелил и дал мне вечный покой».

Но выстрела не было. Он поморгал глазами, протер их и все равно ничего не увидел. Зато теперь он все время слышал какой-то неопределенный звук – стон, смешанный с хрипом.

Он кулаками надавил на веки, опершись спиной на откос холма, и открыл глаза, приготовившись встретить смерть.

Только тогда Бад смог понять, что это за звук.

Звук исходил из какой-то темной массы. Это был крупный человек, который сидел в воде ручья, обхватив руками лицо. Человек этот был Ламар.

Ламар опустил руки, в отдалении вспыхнула зарница, и в ее свете Бад увидел, что пуля от последнего выстрела снизу вверх ранила Ламара в подбородок и оставила страшную черную борозду там, где было его лицо. Пуля снесла зубы и большую часть языка, стерла с лица нос, вырвав его с корнем, выбила оба глаза и кусок лобной кости. Из раны жутковато свисало темное вещество мозга. Пуля стерла ему лицо.

Ламар страшным голосом стонал, и по интонации стона Бад понял, что он хочет сказать: «Убей меня, убей меня, убей меня!»

Бад с трудом нашел «беретту» тридцать восьмого калибра, которая завалилась в пылу борьбы под нижнее белье. Он поднял пистолет и прицелился. Ламар находился от него на расстоянии метра. Он дважды выстрелил Ламару в голову, тот упал на бок и больше не двигался.

Бад смотрел на него примерно в течение секунды, потом сел, почувствовав себя полностью опустошенным и обессиленным. Все его тело онемело, кроме тех мест, где он чувствовал боль. Маленький пистолет выскользнул из его руки и упал на землю, но у Бада уже не было сил и желания поднимать его.