Крутые белые парни

Внезапно Ламар помрачнел. Он напряг свой бицепс, и из раны с воткнутым в нее кинжалом закапала кровь. Когда-то она была алой, но краска выцвела, и кровь теперь казалась бледно-розовой. Картину нарисовал солидный серьезный ремесленник, и мастерства в ней было не много. Однако недовольство Ламара было вызвано третьей каплей крови в потоке, вытекавшем из раны.

– Вы только поглядите на нее!

Все сгрудились вокруг его бицепса.

– Мы смотрим, папочка, – сказала Рута Бет. – А что здесь не так?

– Видите, она смотрит наружу. А эти две смотрят внутрь. Вот что здесь не так.

Но Ричард-то понимал, что это вовсе не ошибка. Художник, кто бы он там ни был, пытался придать струе крови большую достоверность, изменяя слегка ее форму и меняя положение капель относительно оси потока, инстинктивно чувствуя, что в неправильности содержится сущность реализма. Если бы картинка была нарисована, как того хотел Ламар, она выглядела бы мертвой. Это была извечная борьба между патроном и художником за главенство в деле написания картин. Папа против Микеланджело!

– Мне придется попотеть в поисках. Нужно найти умелого парня. Я не хочу идти к первому попавшемуся мазиле. Мне надо будет посмотреть образцы его работы. Я знаю, что есть журналы, где печатают фотографии татуировок. Там же можно найти и имя человека, который сделает наколку. А тогда уже можно…

– Нет, нет, – прервал его Ламар, – я не могу ждать так долго. Вся процедура займет много времени. Я буду лежать целый месяц, пока кожа заживет. Чем дольше я буду ждать, тем дольше это все протянется. Я хочу сделать это сегодня вечером.

– Но, Ламар, я…

– Форт! Ты понимаешь?

– Форт?

– Форт-Силл. Около форта. На бульваре Форт-Силл.

– Там есть студия татуировки?

– Угадал. Мы пойдем туда сегодня вечером, проверим, кто они такие и чего они стоят. Если мы найдем там парня, который сделает то, что я хочу, то мы сделаем это сегодня. Пока я буду поправляться, мы заляжем. За это время я разработаю план еще одного дела. А когда мы его провернем, то махнем в отпуск в Мексику.

– В отпуск, – эхом повторила за ним Рута Бет. – Папочка, ты гений, ты помнишь обо всем на свете.