Читаем Крушение надежд полностью

— А вот как… — И Хрущев открыл ему свой план: — Я послал Жукова в Югославию и Албанию. Пока он вернется, тебе поручается привлечь на свою сторону Генеральный штаб и командующих военными округами. Играй на том, что командному составу дают мало квартир, недостаточно платят и виноват в этом Жуков.

Так завязался новый, четвертый по счету заговор Хрущева. Но начальник Главного разведывательного управления генерал Штеменко позвонил Жукову и предупредил о каких-то маневрах в Президиуме ЦК. На же другой день после приема в Тиране, 26 октября 1957 года, Жуков срочно прервал свой визит и вылетел в Москву.

* * *

Прилетев, он не увидел в аэропорту встречающих членов правительства, хотя по традиции все собирались на встречи и проводы друг друга. Когда Жуков сошел с трапа самолета, его окружили незнакомые офицеры органов безопасности:

— Товарищ маршал, пожалуйста, садитесь в машину.

— По чьему приказу вы действуете?

— По приказу маршала Малиновского.

Машина была не его, и шофер оказался другой. Сначала Жукова привезли в Кремль на заседание узкого состава Президиума. К его удивлению, первым выступил Суслов:

— Состоялись армейские и флотские партактивы, которые считают, что маршал Жуков проводит неправильную политическую линию, игнорируя политических работников от партии и Главное политическое управление. Он идет против партии.

Жуков поразился, сердито заявил:

— Не считаю правильным, что без меня собрали такие совещания. Вывод о том, что я стремился отгородить вооруженные силы от партии, считаю диким. Слава мне не нужна. Прошу назначить комиссию для расследования.

Его отвезли на загородную дачу, охраняемую не армейскими, а офицерами госбезопасности. Оставалось надеяться, что кто-нибудь из верных генералов сможет выручить его. Но прилетевшие с ним генералов тоже были изолированы.

Хрущев созвал пленум Президиума ЦК, посвященный улучшению партийно-политической работы в армии и на флоте, он состоялся 29 октября 1957 года. В зале специально повесили большой портрет Жукова кисти художника Яковлева, маршал был изображен верхом на белом коне на фоне берлинских Бранденбургских ворот и горящего рейхстага — символическое изображение победителя гитлеровской Германии. Этот портрет Жуков велел повесить в музее Советской Армии, к пленуму его срочно сняли оттуда и вывесили в Кремле, как на позор. Хрущев указывал на него пальцем:

— Вот он, рассматривает армию как свою вотчину.

С подготовленным выступлением поднялся Суслов:

— Партийные ленинские принципы грубо нарушались министром обороны товарищем Жуковым, который вел линию на отрыв вооруженных сил от партии, на ослабление партийных организаций и фактически на ликвидацию парторганов в Советской Армии, на уход из-под контроля ЦК. Мы имеем дело с тенденцией рассматривать советские Вооруженные силы как свою вотчину. Нам не нужны такие военачальники.

Хрущев стукнул кулаком по столу:

— Правильно, Жуков пошел против партии!

Суслова поддержал Брежнев, который всего три месяца назад сам просил Жукова спасти Хрущева. За ним выступил вечный соглашатель Микоян, сказал округлую фразу: «Отношения армии и партии вызывают тревогу» — вроде бы согласился с Сусловым и Брежневым, но не осудил и Жукова.

Зато бывший друг Жукова министр госбезопасности Игнатов заявил:

— Говорят в низах: «Пришел Жуков — аракчеевский режим стал».

Хрущев подытожил:

— Предлагается освободить Жукова от обязанностей министра обороны.

Пленум постановил: «Маршал Жуков нарушал ленинские партийные принципы руководства Вооруженными Силами, проводил линию на свертывание работы партийных организаций, политорганов и военных советов, на ликвидацию руководства и контроля над армией и Военно-морским флотом со стороны партии, ее ЦК и правительства…» Жукова исключили из состава Президиума ЦК и ЦК КПСС и уволили с поста министра обороны. В газете «Правда» в небольшом сообщении в разделе «Хроника» сообщалось об отставке Жукова и назначении на должность министра обороны маршала Малиновского.

Люди читали, и большинство поражались: как могло оказаться, что самый знаменитый полководец, гордость армии, только три месяца назад назначенный министром, оказался неподходящим для этой должности?

* * *

Павел Берг сказал Марии:

— Что ж, история повторяется. Помнишь? Сталин сделал то же самое с моим другом маршалом Тухачевским в тридцать седьмом, послал его с государственным визитом в Англию, а вскоре после этого расстрелял как изменника. Это постановление Пленума и статья в «Правде» — пример того, как партийный аппарат манипулирует словами в угоду Хрущеву. Эффект диктаторской власти остался тем же самым. А нам с тобой придется насторожиться, не помешает ли вся эта история каким-нибудь образом Албании, стране, где теперь наша дочь.

Мария испугано глянула на него и вздохнула. Страх за Лилю жил постоянно.

Расстроенный Саша Фисатов примчался домой к Бергам, прямо с порога возбужденно заговорил:

— Дядя Павел, дядя Павел, что случилось с маршалом Жуковым?

— Саша, его сняли со всех постов.

— Да, я знаю, что его сняли. Но почему?!

— Хрущев заявил, что он пошел против партии.

Перейти на страницу:

Все книги серии Еврейская сага

Чаша страдания
Чаша страдания

Семья Берг — единственные вымышленные персонажи романа. Всё остальное — и люди, и события — реально и отражает историческую правду первых двух десятилетий Советской России. Сюжетные линии пересекаются с историей Бергов, именно поэтому книгу можно назвать «романом-историей».В первой книге Павел Берг участвует в Гражданской войне, а затем поступает в Институт красной профессуры: за короткий срок юноша из бедной еврейской семьи становится профессором, специалистом по военной истории. Но благополучие семьи внезапно обрывается, наступают тяжелые времена.Семья Берг разделена: в стране царит разгул сталинских репрессий. В жизнь героев романа врывается война. Евреи проходят через непомерные страдания Холокоста. После победы в войне, вопреки ожиданиям, нарастает волна антисемитизма: Марии и Лиле Берг приходится испытывать все новые унижения. После смерти Сталина семья наконец воссоединяется, но, судя по всему, ненадолго.Об этом периоде рассказывает вторая книга — «Чаша страдания».

Владимир Юльевич Голяховский

Историческая проза
Это Америка
Это Америка

В четвертом, завершающем томе «Еврейской саги» рассказывается о том, как советские люди, прожившие всю жизнь за железным занавесом, впервые почувствовали на Западе дуновение не знакомого им ветра свободы. Но одно дело почувствовать этот ветер, другое оказаться внутри его потоков. Жизнь главных героев книги «Это Америка», Лили Берг и Алеши Гинзбурга, прошла в Нью-Йорке через много трудностей, процесс американизации оказался отчаянно тяжелым. Советские эмигранты разделились на тех, кто пустил корни в новой стране и кто переехал, но корни свои оставил в России. Их судьбы показаны на фоне событий 80–90–х годов, стремительного распада Советского Союза. Все описанные факты отражают хронику реальных событий, а сюжетные коллизии взяты из жизненных наблюдений.

Владимир Голяховский , Владимир Юльевич Голяховский

Биографии и Мемуары / Проза / Современная проза / Документальное

Похожие книги