Крушение иллюзий

Тяжелый, по-своему красивый, с рублеными чертами «малозаметных надстроек» новейший десантный корабль «Сан-Антонио», подрабатывая вспомогательными двигателями ориентации, медленно смещался в сторону острова Сокотра, принадлежащего Йемену, — там сейчас была база морских пехотинцев США и боевых пловцов SEAL, образующих CTF-161, комбинированную тактическую группу — сто шестьдесят один. Официально ее миссия заключалась в борьбе с получающим все большее распространение морским пиратством, на самом же деле это был инструмент контроля чрезвычайно опасного региона, от которого во многом зависит расклад сил на Востоке. Опасение вызывало не столько Сомали — там не было государства, не было организации, а с бандитами можно было справляться. Опасение вызывал Судан — база Аль-Каиды в девяностые, там по-прежнему оставалось большое количество ее сторонников. Шла война в Ливии, был нестабилен Тунис, волновался Алжир, волновалась Сирия. Режим, установившийся в Египте после свержения Мубарака, был нестабилен, военные не отражали интересов большинства населения. Американцы не хотели повторять ошибку, допущенную в Пакистане, — когда не армия для народа, а народ для армии, — но и понимали, что до демократии в Египте очень далеко. Если сейчас объявить выборы, нормальные выборы, будет то же, что и в Алжире в начале девяностых, — победят исламские экстремисты. Мало кто помнил сейчас, что именно в Египте в двадцатые организовались первые ячейки братьев-мусульман и именно в Египте родился и учился на врача второй человек в Аль-Каиде Айман аль-Завахири. Кроме того, было понятно, что, даже если исламистам не достанется контрольный пакет в парламенте, они все равно придут к власти, стоит им только дать просочиться во власть. В Алжире, нормальной стране в восьмидесятые, исламисты, допущенные к легальной политической деятельности, провозгласили: «Тот, кто за нас не голосует, — идет против Аллаха!» А это значит, что его жизнь и все его имущество — разрешены. Вот такая вот демократия… исламского пошиба… и ладно бы только Египет. По всей Африке валом катится нищета, в связи с экономическим кризисом программы помощи все больше и больше секвестируются, а зарабатывать здесь не умеют, а многие — не хотят. Судан в центре всего этого, но если найдется, кто бросит клич, пойдут многие. О чем говорить, если в Каире в одном из районов с двумя миллионами жителей — одна водоразборная колонка?!

Поэтому-то и присутствуют здесь американские специальные силы, чтобы успеть потушить пожар в самом начале, пока не заполыхало всерьез. Если полыхнет — уже никто не справится, и все это понимали.

Корабль «Сан-Антонио» сейчас использовался в качестве штабного, и на нем держал свой вымпел контр-адмирал Конти, командующий сто шестьдесят первой эскадрой. Помощником дежурного офицера — боссом по летным операциям — сегодня был коммандер[79] Тимоти Риордан, жесткий и в чем-то нудный офицер, нудный в том, что он не «срезал углы» и предпочитал действовать по уставу. Как на грех он отошел, когда позвонил Бьюсак и, используя особые полномочия, данные национальной разведке в этом регионе, потребовал боевой вертолет немедленно. Если бы Риордан был на месте — он бы потребовал организовать вылет, как положено, уперся бы, начался бы скандал, и на мостик вызвали бы командующего группой, равного по званию Бьюсаку. А он, скорее всего, послал бы вашингтонского коллегу, которого многие недолюбливали и не считали «нормальным адмиралом, раз из спецсил, ни одним кораблем не командовал», в пешее сексуальное путешествие, потребовав официального приказа из Норфолка или хотя бы от командующего Шестым флотом. Когда Риордан вернулся — наскоро оформленный запрос бросили ему на стол вместе с другими бумагами, в этот же момент сообщили, что предстоит сложная посадка самолета С130 на Сокотру, он летел из Багдада, и у него был отказ навигационной системы. Босс по летным операциям за это отвечал — поэтому Риордану было не до бумаг, и выполняющий опасное задание экипаж Гэвина оставался без внимания штаба до тех пор, пока не произошло непоправимое. Даже по переговорам прояснить ситуацию было нельзя, потому что вертолет работал с группой Альфа-два-пять не на армейской частоте…

Когда эфир донес последний крик о помощи — Риордан услышал его, недоумевающе подняв голову.

— Что происходит? — спросил он.

На экране вспыхнул «трехлистник» — условная точка, обозначающая ЧП.

— Кто-нибудь знает, что происходит?! — повысил голос Риордан. — Что это за вертолет?

— Сэр… это Дробовик-три.

— Что за Дробовик-три? Дайте журнал!

Журнал сейчас вели не как раньше, по-бумажному, а на электронном планшете. Риордан пролистнул ненужное, нашел вертолет «Дробовик-три», пробежался взглядом по записям и помрачнел.

— Что это за статус?! Что за Альфа-красный?

— Сэр, был запрос из Вашингтона по этому коду, максимальный приоритет. Мы должны были реагировать немедленно, сэр.

— Что?! — взорвался Риордан. — Вы дали им мой вертолет?!

— Сэр, код Альфа-красный…

— Кто звонил из Вашингтона?! Как у них вообще оказался наш прямой номер? Норфолк?