Танитские казармы были на западной стороне двора, напротив серых тусклых блокгаузов, которые использовал 52-ой Бремененский. Все еще шел легкий снег, но ничего не оседало. Толстые снежинки казались желтыми, когда падали в янтарном свете натриевых фонарей. Воздух был полон сырого, металлического холода, который можно было почувствовать в задней части легких.
Гаунт выбрался из лимузина рядом с лестницей командного пункта. Водитель Муниторума придержал дверь для него.
— Завтра во сколько, сэр? — спросил водитель.
— Не беспокойся, — ответил Гаунт. Он посмотрел на человека, который, внезапно, напрягся. — Я запрошу нового водителя.
— Сэр? — пробормотал человек. — Я не понимаю.
— Ты заставил меня ждать, — сказал Гаунт.
— Я... я приношу извинения за это, сэр, — сказал человек, стоя по стойке смирно и пытаясь не поймать взгляд керамических глаз Гаунта. — На автостоянке была задержка, и...
— На автостоянке была карточная игра. Ты играл с остальными водителями. Хороший расклад, который ты не хотел сбросить, поэтому ты заставил меня ждать.
Человек открыл рот, но затем быстро закрыл. Уже было достаточно плохо получить выговор от комиссара, но гораздо хуже было быть пойманным комиссаром во лжи.
— На этом все, — сказал Гаунт.
Человек отдал честь, сел в машину и уехал.
Гаунт поднялся по ступенькам в командный пункт. Карточная игра была удачным предположением. Откуда оно пришло? Были ли эти идиоты так предсказуемы в своем притворстве и некомпетентности, или он просто становится слишком старым и циничным? Он уже видел все это раньше. Он сделал разумное предположение.
За исключением того, что это ощущалось так, как будто он каким-то образом был свидетелем проступка человека: водители, сгорбившиеся вокруг перевернутого ящика рядом с жаровней в холодной парковке, карты, стюард, пришедший из клуба, выкрикивающий номера запрошенных служебных машин, пренебрежительный взмах рукой и слова, — Пусть ублюдок подождет минуту.
Ясно, как день.
Он засмеялся. Слишком много лет в качестве дисциплинарного офицера: он знал все трюки и увертки. Он видел их все тысячи раз.
Капитан Обел нес вахту. Он поднялся из-за стола рядом с канцелярским бюро, которое было пустым ночью, и отдал честь. Солдаты, стоящие у дверей, встали по стойке смирно.
Гаунт махнул рукой «вольно» в их направлении, когда вошел, снимая перчатки.
— Что к сегодняшнему вечеру, Обел? — спросил он.
Обел пожал плечами.
— Квадратный корень из всякого феса, сэр, — сказал он.
— Могу я взглянуть на журнал?
Обел потянулся к столу и передал Гаунту планшет, содержащий дневное расписание полка и журнал активности. Гаунт просмотрел его.
— Майор Роун не на базе?
— Трехдневный пропуск, сэр.
Гаунт кивнул. — Да, я помню, что подписывал его. У тебя вся ночь?
— Я до двух. Потом Гол Колеа. Кстати, ваш адъютант нашел вас? — Гаунт посмотрел на Обела. — Белтайн? Он искал меня?
— Да, сэр. Ранее.
— Знаешь, в чем дело? — спросил Гаунт.
Обел потряс головой. — Он не сказал, сэр. Простите.
Гаунт отдал журнал обратно Обелу. — Есть что-нибудь, о чем я должен знать?
— Было шумное дело этим днем на дворе между кое-кем из наших и несколькими парнями из Бремененского. Много горячего воздуха. Комиссар Ладд накрыл его крышкой. — Гаунт сделал мысленное замечание поговорить с командиром Бремененцев. Скука на базе начинала портить когда-то дружественное соперничество между соседствующими полками.
— Что-нибудь еще?
— Комиссара Харка вызвали в город примерно час назад, сэр, — сказал Обел.
— Официально?
— Это звучало так, сэр.
Гаунт вздохнул. Вне базы одновременно по пропускам было, по меньшей мере, три сотни Призраков. Это означало пьянство, ставки, шлюх, и список других, менее приятных дел. Одного из комиссаров полка вытаскивали в улей каждые пару дней.
Мы толстеем, подумал Гаунт. Мы становимся толстыми и ленивыми, и наше терпение истощается, и это истощение причинит наихудшие проблемы.
Гаунт брел по коридору блокгауза к своей квартире, и увидел человека, сидящего на стуле снаружи его офиса. Он был гражданским: молодой, слегка неряшливый парень в черной, застегнутой на пуговицы одежде и с шарфом. Несколько коробок из кожи для переноски и ящики с инструментами стояли на полу рядом с ним. Когда появился Гаунт, он поднялся на ноги.
— Полковник-Комиссар Гаунт? — начал он.
Гаунт поднял указательный палец.
— Секундочку, — сказал он. Он прошел мимо человека и вошел в свой офис.
— Где вы были, черт возьми? — спросил Белтайн.
Гаунт поднял брови, посмотрел на своего адъютанта и тихо закрыл дверь офиса за собой.
Белтайн заморгал и успокоил себя. Он положил пачку бумаг, которые сортировал на столе Гаунта и кратко отдал честь.
— Мои извинения, сэр, я перешел черту. Добрый вечер.
— Добрый вечер, адъютант, — ответил Гаунт, снимая пальто.
— Итак, где... где вы были, сэр? — спросил Белтайн.
— Я провел день с Капайцами. Это нормально?
— Было бы... — начал Белтайн. Он передумал. — К несчастью, нам не удалось поговорить днем, сэр. У вас было несколько обязательств.
— Да?
— Встреча в три часа на совместном обзорном совете, — сказал Белтайн.