Кровавые берега

Дарио опасался, что кое-кто из нас – не будем показывать на этого краснокожего товарища пальцем, – может пожелать взять на себя роль пилота-камикадзе. Естественно, вопреки желанию самого Тамбурини, который окажется при этом оглушен, связан и брошен в трюм. И наш герой решил подстраховаться: не сказал никому из нас, каким образом вращать вставленный в замок ключ. Как и при открытии сейфового замка, тут имелся свой алгоритм: что-то вроде «два оборота по часовой стрелке, пол-оборота против, затем оборот опять по часовой и так далее». Работа несложная, но наугад ее не проделаешь.

Мы возмутились: утаивая эту информацию, Дарио вел себя неразумно. Если с ним, не приведи Авось, по дороге к Жерлу что-то случится, мы не выполним задачу и сорвем атаку!.. На что парень лишь хитро улыбнулся и заверил нас, что подстраховался и на это случай: рассказал по секрету, как можно открыть бомбу, еще двум членам команды «Носорога». А вот кому именно, нам до поры до времени знать не положено. Только если Тамбурини и впрямь выйдет из игры, эти люди передадут нам его послание. А пока им приказано держать язык за зубами и хранить тайну Дарио как зеницу ока.

Кстати, о команде дальнобоя-тарана. Помимо капитана в ней состояло еще восемь человек. И они не обрадовались тому, что адмирал Дирбонт по приказу Владычицы поставил командовать ими гражданского шкипера-чужеземца, даром что успевшего повоевать со Вседержителями. А то, что чужеземец вдобавок был причастен к потоплению «Шайнберга», отнюдь не укрепило мою дружбу с новыми подчинеными. Но как бы то ни было, оспаривать адмиральский приказ они не посмели. Равно как мои, и свое мнение обо мне и моем опыте держали при себе. А большего мне и не требовалось. В дальние рейсы нам с этими людьми не хаживать. И ради короткого выезда, который нам предстоял, я не собирался тратить время на установление добрых отношений между мной и экипажем «Носорога».

Поняв, что номер со связыванием Дарио не пройдет, Сандаварг сразу же назначил себя официальным дублером нашего камикадзе, против чего тот уже не возражал. Но вот Малабониту и Сенатора брать на эту войну не имело смысла. О чем я им без обиняков и заявил. Механики на дальнобое знали свое дело, бортстрелки – тоже (помимо катапульты на «Носороге» имелись четыре – по две на каждом борту – орудийные башни с автоматическими баллестирадами), главное орудие заряжалось всего на один выстрел…

Но Долорес и Гуго посмотрели на меня так, что мне вмиг стало стыдно, пускай я и отговаривал их из самых дружеских побуждений. А Моя Радость отвела меня в сторонку и пообещала гневным полушепотом, что если Mio Sol еще раз вякнет ей что-либо подобное, она без разговоров засветит ему по морде в присутствии всей команды.

Мне оставалось лишь прикусить язык и распределить обоих добровольцев по боевым постам. Де Бодье был по традиции отправлен в моторный отсек, где лишняя пара рук никогда не помешает, особенно в бою. А Малабонита поступила в помощницы к Убби, в чьем распоряжении были также «Подергушки» и оставшиеся два десятка снарядов к ним.

Тунгахоп и его сквад тоже рвались с нами в бой, однако, к огромному сожалению этих вояк, их время ушло. Связанные контрактом с королевой, теперь они неусыпно стерегли ее, а она запретила им отлучаться с поста в преддверии грядущей войны. Северяне скрипели зубами от досады, но ничего не могли поделать. Если они нарушат договор, Владычица заменит строптивых наемников на роту солдат из эскадры Дирбонта. И тогда Тунгахоп со товарищи не смогут проконтролировать, как хозяйка освободит из тюрем северян-гладиаторов. Разрываясь между желанием составить нам компанию и долгом перед соотечественниками, домар сделал выбор в пользу последних. Что, безусловно, являлось мудрым поступком, хоть это и задевало гордость героев.

Пока адмирал Дирбонт проводил рекогносцировку, планировал атаку и распределял боевые задачи, я потренировался в управлении «Носорогом». Он был раза в полтора длиннее «Гольфстрима» и обладал выдающейся вперед носовой палубой, чуть приподнятой для лучшего старта снаряда. Ограждения на ней были съемными и перед стрельбой убирались. Мы сделали два пробных выстрела каменными глыбами, равными по весу нашей бомбе, и определились, насколько близко сможем подъехать к краю Жерла. Конечно, для более точной пристрелки требовалось сделать не два, а хотя бы полдюжины выстрелов. Но мы побоялись переусердствовать и ненароком сломать главное орудие аккурат накануне битвы.

Маневренность у дальнобоя-тарана была не на высоте. Но мощный ДБВ и усиленная корпусная броня компенсировали неповоротливость «Носорога». А вращающиеся зарядные маховики, каждый из которых весил более полусотни тонн, создавали дополнительную защиту со стороны бортов.