Кровавые берега

Как вообще Дарио угораздило стать тем, кем он сегодня стал? Данная загадка все время не давала мне покоя. Однозначно, это было связано с контейнером табуитов. Вот только что сказал бы Тамбурини-старший, чью гибель Дарио так горько оплакивал, и дело которого поклялся довести до конца, узнай гранд-селадор, до чего докатился его сын? Вопрос интересный, но он должен волновать самого Тамбурини-младшего, а не нас. У нас сегодня и без того забот полон рот, чтобы раздумывать над этой морально-этической проблемой. А тем более не зная всех обстоятельств, которые ей предшествовали.

Отслеживать курс мы могли лишь через иллюминаторы нижних палуб. Этим занималась между делом работающая там Малабонита, поскольку на трюмном уровне было трудно определить, поворачивает «Шайнберг» к берегу или нет. А не определив это, мы проморгаем момент, когда нам вступать в игру, и запорем таким образом результат всей нашей многодневной подготовки.

Первым сигналом готовности для нас стал Столп. Тот самый, какой, по словам дона Балтазара, возвышался километрах в двадцати к югу от Нового Жерла. Размытый силуэт подпирающей небеса громадины обозначился там, где мы и рассчитывали не сегодня завтра ее увидеть. Случилось это на закате третьего дня нашего плаванья. А вскоре Малабонита узрела и второе знамение – холодное синее зарево, исходившее от земли в той же стороне, где наблюдался Столп.

Невидимое днем, в сумерках зарево полыхало зловещей стеной и намекало, что человеку приближаться к ней решительно противопоказано. С верхних палуб стена света, наверное, выглядела еще грандиознее, но матросы сохраняли спокойствие. Судя по всему, их загодя предупредили, что в том районе Вседержители ведут какие-то работы, поэтому ночная иллюминация никого и не удивила.

Появление четких ориентиров позволило определить: двигаясь с нынешней скоростью, «Шайнберг» достигнет места назначения на рассвете. Все, что нам вскоре потребуется, мы уже подготовили и теперь пребывали в ожидании, когда капитан Ферреро сбросит скорость и возьмет курс на берег.

У проведших день в ученьях, трудах и иных заботах матросов был ранний отбой, поскольку подъем назавтра планировался спозаранку. Нам отдых требовался ничуть не меньше. Не желая бесчинствовать с отяжелевшими от недосыпа головами и слипающимися глазами, мы заставили себя заснуть и проснуться вместе с командой. Ее подняли, накормили завтраком и разогнали по боевым постам перед рассветом. И едва сумерки рассеялись, стало наконец-то возможно окинуть взором будущий театр военных действий.

Мы с Гуго не устояли перед искушением и поднялись к Малабоните, чтобы тоже взглянуть на побережье.

К этому моменту стал хорошо виден не только Столп, но и Новое Жерло. Снаружи оно во многом напоминало Кровавый кратер, только в масштабе примерно десять к одному. Саму уходящую вглубь земных недр дыру мы отсюда не видели. Мешал возведенный вокруг нее высокий крутой вал – та самая дамба, защищающая строительство от преждевременного прорыва озерных вод. На склонах вала и у его подножия располагалось множество разновеликих и сложных конструкций, выстроенных, по земным меркам, в полном беспорядке. Многие из них вовсе являли собой иностальную абстракцию: угловатые, несимметричные корпуса без окон и дверей; решетчатые опоры, на которые ничто не опиралось; арки, стоящие там, где не было ни проходов, ни проездов; запутанные коммуникации, непонятно откуда и куда ведущие и что транспортирующие; сложные, многоярусные леса, возведенные вокруг примитивных объектов или прямо на пустом месте…

Разведчики южан также не обнаружили в нагромождении здешних построек какую-либо систематичность. Разве что назначение одинаковых тумб-излучателей стало с недавних пор понятно и нам, и Владычице. Эти бочкообразные башни, чьи вершины располагались примерно вровень с верхней палубой танкера-водовоза, торчали далековато от светового барьера. И вроде бы не были с ним как-то связаны. Но, догадавшись, для чего они нужны, можно было присмотреться и обнаружить, что все излучатели отстоят на одинаковом расстоянии от охранного периметра и друг от друга. Что служило еще одним красноречивым свидетельством в пользу нашей теории.