Кровавая работа

Маккалеб со смехом ответил, что пока не собирается в Вашингтон. С Каррузерсом они дружили двенадцать лет. Хотя Маккалеб трудился в Куантико, а Каррузерс занимался экспертизой и маркировкой огнестрельного оружия в криминалистической лаборатории Вашингтона, они часто пересекались по работе. Если Каррузерса вызывали в Куантико, он всегда останавливался у Маккалеба, в ту пору еще женатого на Кейт. Все лучше, чем кантоваться в общаге при академии. А когда Маккалеб приезжал в командировку в Вашингтон, Каррузерс с супругой Мэри селили его в бывшей комнате своего сына, умершего в двенадцать лет от лейкемии. Каррузерс был очень настойчив в своем гостеприимстве, и Маккалебу, скрепя сердце, пришлось отказаться от оплачиваемого Бюро номера в «Хилтоне» близ Дюпон-сёркл. Поначалу он чувствовал себя неловко, считал, что своим присутствием оскверняет обитель покойного мальчика. Однако Вернон с Мэри приняли его как родного, а южная кухня вкупе с отличной компанией не могли сравниться даже с люксом в «Хилтоне».

– Ну если надумаешь, мы всегда рады, – развеселился в ответ Каррузерс.

– Спасибо, приятель.

– А скажи на милость, ты почему звонишь в такую рань? Не спится?

– Вообще-то, я звоню по делу.

– По делу? А я как раз собирался спросить о прелестях отставной жизни. Ты всерьез перебрался на яхту?

– Серьезней некуда. Но покой мне только снится.

– Выкладывай.

Маккалеб не колеблясь поведал Вернону все, вплоть до истории с сердцем Глории Торрес. Он всецело доверял другу, знал, что тот поймет его личную заинтересованность в расследовании и сакральную связь с убитой девушкой. Каррузерс искренне сочувствовал жертвам, особенно юным. Потеря сына, умершего у него на глазах, превратила Вернона в ярого приверженца своего дела; по уровню мастерства и самоотдачи он легко бы заткнул за пояс лучших полевых агентов.

Где-то на середине рассказа в порту поднялся невыносимый грохот. Каррузерс поинтересовался, какого дьявола там творится. Перебравшись в дальнюю каюту и плотно затворив дверь, Маккалеб в двух словах описал эпопею с погрузчиком.

– Хочешь, чтобы я исследовал гильзу? – спросил Вернон, выслушав приятеля. – Даже не знаю. В управлении шерифа работают толковые ребята, мимо них мышь не проскочит.

– Не сомневаюсь. Однако свежий взгляд не повредит. Еще мне надо, чтобы ты прогнал лазерный профиль через свой компьютер. Мало ли. Вдруг что-нибудь выплывет. Нутром чую, выплывет.

– Твоя знаменитая чуйка. Помню, помню. А кто отправит бандероль? Ты или они?

– В идеале – они. Инициатива должна исходить от управления. Попробую уболтать Джей Уинстон. Незачем тебе впутываться в неприятности. Только очень прошу, исследуй все досконально. Наш стрелок – явный рецидивист. Вычислив его, мы спасем чью-то жизнь. Вероятно, не одну.

Каррузерс молчал. Очевидно, прикидывал свой график.

– Значит, так. Сегодня четверг. Гильза нужна мне край во вторник, а лучше в понедельник. Иначе не успею сделать все с чувством, с толком, с расстановкой. В среду мне лететь в Канзас-Сити, выступаю в суде по делу против мафии и раньше следующей недели назад не выберусь. Если информация нужна тебе срочно, не тяни с отправкой. Остальное – моя забота.

– Надеюсь, никаких накладок с основной работой не возникнет?

– Возникнет, еще как. У меня завал на два месяца вперед. Хотя кому я рассказываю. Главное, пришли бандероль, а уж дальше я разберусь.

– Пришлю, не сомневайся. В лепешку расшибусь, но к понедельнику она будет у тебя.

– Заметано, приятель.

– Ах да, чуть не забыл. Запиши мой номер. Сам понимаешь, я здесь лицо неофициальное. По-хорошему ты должен передать всю информацию в управление шерифа, но, если нащупаешь что-нибудь важное, звони сразу мне. В долгу не останусь.

– Можешь на меня рассчитывать, – моментально откликнулся Каррузерс. – Диктуй номер. И адрес. И жди от Мэри открытку на Рождество.

Записав адрес и телефон друга, Каррузерс прочистил горло:

– Ты давно говорил с Кейт?

– Она звонила в клинику через два дня после пересадки. Но я чувствовал себя настолько паршиво, что разговор получился коротким.

– Хм. Ты бы звякнул ей, рассказал, что жив-здоров.

– А стоит ли? Как она поживает?

– Думаю, неплохо. По крайней мере, обратного не слышал. Позвони ей.

– К чему ворошить прошлое? Мы ведь давно в разводе.

– Ну смотри. Хозяин – барин. Тогда напишу ей на мыло, что ты жив-здоров.

Поболтав с Верноном еще пару минут, Маккалеб повесил трубку и отправился в салон за новой порцией кофе. Молоко закончилось, пришлось пить черный. Осушив чашку, Маккалеб ощутил прилив бодрости – и приступ тахикардии. Однако кофейная подзарядка сегодня необходима. Если все сложится удачно, он весь день проведет в разъездах.

Время близилось к семи. Еще немного, и можно звонить Уинстон. Маккалеб выбрался на палубу и огляделся. До самого горизонта простирался густой туман, яхты и прочие суда призраками вырисовывались в утренней мгле. Лишь через несколько часов на набережной засияет солнце. Маккалеб покосился на «Грозу морей» – тишина, очевидно, Локридж видел десятый сон.