Кровь или семьдесят два часа

Дича лишь молча покачал головой. Он так и просидел весь день, уткнувшись в пол, оставив бесплотные попытки растормошить свою Вичу…

В полночь мужа тяжелой пациентки попросили из отделения. Провожать его вышел семейный адвокат.

— Что это за голубец? — спросил вернувшийся за другом Шура, кивая на удаляющегося Каплана, сильно смахивающего со спины на женщину.

— Универсальный богослов…

Домой они ехали молча. Шура сидел за рулем и делал вид, что все его внимание приковано к дороге. Ему показалось, что морозный воздух немного расшевелил Димона, но завести с ним разговор побоялся. Он никогда не сталкивался с такой ситуацией и не знал, как себя вести и что говорить. Чтобы невзначай не поранить друга, Шура просто молчал.

Дича отрешенно смотрел в окно. Дороги были чистыми, несмотря на то, что по календарю уже три дня как наступила зима.

Снег в Балтиморе был редким гостем, а если и посещал город, то долго не залеживался. Поэтому муниципальным службам было не выгодно содержать снегоочистительные машины, и в случае снегопада на весь город с трудом набирался десяток другой снегоуборщиков. Дича вспомнил, как Вича весело объясняла по телефону сестре, почему снегопад у них приравнивается к стихийному бедствию: — А потому и приравнивается, что просто некому чистить улицы. Дороги, конечно, убирают, но начинают с основных магистралей и центра города. А в пригороде, где мы живем, снегоуборочные машины появляются на второй-третий день, так что много не наездишься. Но поскольку все школы и учреждения все равно закрывают, то никто никуда и не ездит. А те, кто работает в жизненно-важных отраслях, покупают внедорожники.

Именно поэтому мы совсем недавно поменяли нашу спортивную машину на джип. А то в снегопад она постоянно буксовала и садилась брюхом на снег. Улицы в такие дни пустынны. Местные жители не любят, да и не умеют ездить в такую погоду, часто бьются. Страховые компании, конечно, покрывают ущерб, но потом поднимают месячную плату как плохому водителю. Так что спокойней и дешевле сидеть дома.

— Да что говорить! Спроси у мамы, — продолжала Вича. — Когда она нас навещала, как раз была такая заваруха. Пусть она тебе расскажет про пустые полки в магазинах! — веселилась Вича. — У нас, если прогнозируют сильный снегопад, то в супермаркетах с прилавков сметают все, совсем, как в Союзе в годы перестройки. Цирк, да и только! — Рождаемость опять же повышается! — не унималась рассказчица. — Обычно девять месяцев после таких вот катаклизмов роддома переполнены «детьми снегопада», как их здесь называют.

Потом Вича вспоминала, как ходили друг к другу в гости пить вино и играть в карты, благо жили тогда в комплексе таунхаузов, набитых русскоговорящей диаспорой. Как, несмотря на отсутствие высокой обуви, проявляли русскую смекалку: одевали поверх ботинок пластиковые мешки из супермаркета и завязывали их под коленками.

— Американцы смотрели на нас как на идиотов, не зная, что сказать. У них же нет поговорки «голь на выдумки хитра», — от души хохотала Вича…

От этих теплых воспоминаний Диче на какое-то мгновенье стало легче. Да, жили они тогда небогато, но счастливо. Странная штука, эта жизнь. Все пытаемся пробиться в люди, начать прилично зарабатывать и чувствовать себя комфортно и независимо. А результат? «Правильно говорят: ни здоровья, ни счастья не купишь.

Вот мы, только встали на ноги, казалось, живи да радуйся. Так нет же», — накатили горькие думы.

Дом встретил пустотой и одиночеством. Даже радостно прыгающие собаки не оживляли унылой картины. Без Вичи у нашего дома не было сердца. В каждой мелочи была частичка ее души. Все вокруг напоминало о ней.

«Хватит раскисать! Давайте-ка подумаем, как помочь нашей мамке», — гладил я вьющихся у ног собак.

Двадцать пятый час На следующее утро Дича принес в больницу ноутбук и подсоединился к беспроводному Интернету. Выйдя на сайт РТРПланета, он включил сериал, который Вича смотрела по утрам во время своей дыхательной гимнастики. Подсунув ноутбук клавиатурой под подушку, он с надеждой поглядел на спокойное лицо жены. Затем сделал звук погромче в надежде вызвать хоть какую-нибудь реакцию.

— Вичинька, хватит притворяться, — нашептывал он. — Давай, малыш просыпайся, а то пропустишь свой сериал! К горлу подкатил ком, в глазах защипало. Горячая слеза сбежала и упала на ничего не чувствующую щеку жены. В его взгляде было столько отчаянья и боли, что даже много повидавшая на своем веку медсестра тяжело вздохнула.

— Вам принести, что-нибудь попить? — сдавленно спросила она.

В ответ Дича отрицательно покачал головой и выдавил: «Нет, спасибо».

Русская речь, текущая от изголовья больной, привлекла внимание проходившей мимо санитарки. Она издали смотрела на пылающие на мониторе страсти, догадываясь о происходящем только по интонациям героев.

«Совсем как та собака» — проскочила откуда-то взявшаяся мысль.

* * *

В голове Вичи была каша, а, скорее, сборная солянка из того множества сериалов, что она посмотрела на своем веку. Голоса и интонации напоминали что-то до боли знакомое, но она никак не могла сосредоточиться.