Кровь или семьдесят два часа

Прочитав письмо, молодой офицер лишь криво усмехнулся и отработанным движением скормил его уничтожителю документов. Пока наивное послание упертой соседки превращалось в бумажную вермишель, невидимый шлейф черных флюидов продолжал вытекать из позабытого на столе конверта. Не прошло и пяти минут, как отталкивающая аура вокруг адресата была сформирована. С того самого дня многие в организации стали замечать, что постоянно витавшее в их здании чувство подозрительности почему-то обостряется в присутствии ставшего неприятным офицера. Не прошло это незамеченным и мимо руководства. Начальство давно подыскивало козла отпущения в зреющем скандале с одним из агентов в соседней Эстонии. Поначалу впавший в немилость сотрудник не обращал внимания на настороженность своих сослуживцев, но вскоре это начало его раздражать, а потом и пугать. Любые промашки «агентства» почему-то теперь ассоциировались с работой его отдела. На еженедельных планерках он все чаще ловил на себе пристальные взгляды начальства, и неприятный холодок поселился к него в груди. Но неожиданно все страхи остались позади. Молодой офицер получил задание курировать деятельность одного высокопоставленного чиновника в Таллинне.

— Наконец-то меня заметили! — радостно хвалился он на очередном семейном торжестве. — Мне доверили серьезное дело. А там, глядишь, и до внеочередного звания недалеко! — Ты бы лучше сестре помог, — не разделала его восторгов мать. — А то смотри, вселятся к ней два педика, и об обмене можно будет забыть.

— Не переживай. Вот вникну в новое дело, а потом попрессую этих голубков по полной программе.

Но вникнуть в новое задание не удалось. События начали развиваться стремительно и приходилось на ходу менять планы и расстановку сил. Все оперативные действия теперь диктовались не зависящими от куратора обстоятельствами. Его группа с трудом удерживала ситуацию под контролем, что отнимало громадное количество сил и времени. Измотанный офицер дневал и ночевал на работе. Неделями пропадал в Таллинне и месяцами не виделся с семьей. По телефону проблемы с обменом не обсуждались, да и не до них ему было в то горячее время.

Наступившее лето не принесло ожидаемого спада активности. А к осени ситуация стала критической. Выжатый как лимон, наш офицерик уже не выглядел бравым воякой. Он беспомощно наблюдал, как перед ним разворачивается крупный шпионский скандал вокруг его подопечного. Группу срочно отозвали из Таллинна, а ее руководителя поселили в одном из режимных санаториях. В этом лагере с усиленным питанием он находился все время, пока шло служебное расследование. После долгих проверок и бесконечных допросов его вины в провале агента не нашли, и все обвинения были сняты. Восстановленный в правах, он готов был вновь играть мускулами, но одно маленькое обстоятельство нарушило все его планы. Президент России решил сделать новогодний подарок своему народу и подписал указ о роспус ганизации. Подарок Дичиной маме был поскромней, но не менее ценен. Впервые в жизни она стала обладательницей пусть и куцей, пусть на окраине города, но зато своей собственной однокомнатной квартиры.

Седьмой час Убедившись, что охлаждающий пациентку аппарат работает в заданном режиме, медсестра покинула бокс. Дича стоял возле Вичи и гладил ее остывающее плечико. В это время завибрировал его мобильник. Звонили из Чикаго со словами поддержки. Ему сказали, что Сю, с которой он недавно разговаривал, сейчас на совещании, и что она обязательно перезвонит, как только освободится. Убирая телефон он, не заметил, как рядом вырос невысокий негр в темно-синем костюме и длинным лиловым шарфом на шее.

— Это что еще за клоун? — вздрогнул Дича от неожиданности.

— Разрешите отрекомендоваться, — как будто услышав его мысли произнес тот вкрадчивым голосом. — Я семейный адвокат и представляю интересы больных, находящихся в реанимации. Я также являюсь Капланом при больничной церкви.

— Во-первых, здесь некого отпевать. А, во-вторых, мы не католики.

— Я понимаю, — не реагируя на резкий ответ монотонно продолжал негр. — У нас универсальный молельный дом. Мы проводим службы в соответствии с вероисповеданиями всех наших пациентов.

— Я понимаю, — зло передразнил Дича, — и попросил бы вас оградить нас от какой бы то ни было религии. Пожалуйста, — добавил он тоном, который давал понять, что разговор окончен.

Шестнадцатый час

День прошел в напрасных ожиданиях. Пациентка просыпаться не хотела. Ее муж безотрывно сидел подле нее и смотрел на все, как на затянувшийся кошмарный сон. Подстать жене, он не реагировал на окружающее и лишь изредка вяло отвечал на озабоченные телефонные звонки от друзей и коллег. Медсестра несколько раз пыталась отправить его на обед: «Вы не должны забывать о себе. Силы вам еще понадобятся».

Но мужчина был глух к окружающему. Приезжавший днем сосед не узнал друга. В боксе сидел сутулый старик с каменным лицом.

— Давай-ка я тебя подменю, — предложил Шура. Сходи действительно перекуси.