Кровь данов

— Точно вам говорю, кто-то из дорча у Фракса по молодости девку увел, — горячась, сказал Барат, распахивая калитку. — Вот поэтому порубежники нашего брата терпеть не могут.

— Не говори глупостей, молодой человек, — раздался голос со стороны крыльца. Дорча Либурха звучал мягко и певуче.

На ступенях сидел библиотекарь, а на коленях у него развалился Кайхур, с укоризной смотрящий на меня.

«Гулять ходили? Опять без меня?»

— Это общее правило Империи: в Пограничную стражу берут только уроженцев внутренних провинций. В рядах пограничной стражи Атариана не встретишь горца, у порубежников Амарана — жителя болот, а среди арзратцев — степняка, — сердито сказал старик.

Погладив Кайхура, Либурх повернулся ко мне.

— У тебя чудесная собака, наследник. Царская порода! Ты знаешь, сколько она стоит?

— Да, да, — рассеянно ответил я, — знаю. Он бесценен!

Я подошел, поднял щенка обеими руками и поднес его к лицу. Потерся носом о его влажный прохладный нос и прижал песика к груди.

— Прости, Кайхур.

Щенок в ответ чихнул.

— Этот славный пес пустил меня во двор, но и шагу не дал сделать обратно! — поведал нам библиотекарь. — Всем своим видом показал, что лучше бы мне дождаться хозяев.

— Что, правда? — посмотрел я щенку прямо в глаза.

Кайхур ответил мне взглядом, наполненным до краев безбрежным, как океан, упреком.

«Вот видишь, я службу несу, хозяин. А тебя все нет и нет».

— Учитель Либурх! — подбежал к библиотекарю Пелеп. Я и не заметил, когда это мой младший товарищ успел проникнуться таким доверием к старику. Еще и учителем библиотекаря называет! — Ты что, не ходил на пайгал смотреть? Они такие… такие…

— Знаю, малыш, знаю, — взлохматил вихры сорванцу старик. — Видел, и не единожды. И даже одно время прокатился с ними по Империи.

— Правда? — вырвалось у меня.

«Вот уж не ожидал!»

— Давно это было. Со старым Вутцем. Кто его представление видел, тот никогда не забудет… — Старик улыбнулся своим воспоминаниям. — Поэтому мне, старику, нынешние-то выступления можно и не смотреть.

— Что случилось, Либурх? Какие-то новости? — вежливо поинтересовался Остах. Но в его голосе я услышал тревогу.

— Новости, новости, — закряхтел старик, возвращаясь к настоящему. Библиотекарь схватился за перила. Наставник бережно помог встать Либурху. Тот поднялся, с кряхтением разогнулся, положил руку на плечо дядьке и сказал: — Вот уж не думал, негодник, что когда-нибудь буду приносить тебе такие новости. — Он выделил голосом последние слова.

— Барат, Йолташ! Давно что-то вы нормально не тренировались. Берите этого мелкого оборванца, — он показал пальцем на сжавшегося Пелепа, — и шуруйте на задний двор. Один с двумя ножами, второй с одним. Потом меняетесь.

Мы вошли в дом. Я уселся за стол, усадил щенка себе на колени и с нетерпением уставился на вечернего гостя. Остах ногой отодвинул табурет, достал хлеб, сыр, холодное мясо. Кайхур поднял голову и повел носом.

Либурх вытащил из рукава лист, исписанный с двух сторон. Протянул Остаху. Наставник быстро прочитал и глубоко задумался. Я протянул руку, и дядька отдал свиток. Глядя на это, библиотекарь хмыкнул.

Внимательно прочитав написанное, я отложил лист в сторону. Письмо Алиаса Фугга своим кураторам было четким, выверенным и юридически точным. Опасная это бумага, тревожная. Чреватая бедой. С одной стороны, она сулила казне Дорчариан солидный неожиданный доход. С другой — рисовала в моем воображении картину марширующих по моей родной долине имперских вояк… Где после стольких войн между нашими странами никто не испытывал горячей любви к имперцам.

Я встряхнул головой, отгоняя тревожные мысли. Надеюсь, отец и диду Гимтар знают, что делают. Взрослые дяди играют во взрослые игры.

— Получается, отец сумел сдоить с имперцев серебра? — спросил я.

— Не рекс, а Гимтар, — коротко ответил наставник, думая о своем. Потом побарабанил по столешнице пальцами. — Мне нужно идти, — вдруг сказал Остах.

— Пайгалы никуда от тебя не убегут, — успокоил я его. — Если сильно тревожишься, можешь Барата к ним послать.

— Ты как про пайгал догадался? — наклонился вперед дядька.

— Чего уж гадать! Имеющий уши да услышит. Сам же сказал этому здоровяку в медвежьей шкуре: гостинец для знакомого отвезти. Сразу понятно — письмо для Гимтара…

— Слишком многое тебе сразу понятно… — заворчал наставник. — Все забываю, что ты… — Остах запнулся.

— Умен не по годам, — без тени улыбки закончил я. Дядька только махнул рукой и наполнил две чаши вином. Добавил воды и придвинул одну к Либурху.

Либурх накрыл свою чашу ладонью и спросил:

— Вот слушаю я ваши темные речи и думаю: а может, мне домой пойти? Может, не нужно старому безобидному библиотекарю всего этого знать и слышать?

— Ты уже настолько в наших делах, что… — опять махнул рукой Остах и выразительно покосился на послание. — Как сумел письмо Алиаса раздобыть?