Кровь ацтека. Тропой Предков

Приметив на каменной стене руин какие-то знаки, я раздвинул кусты, чтобы прочесть надпись. Целитель научил меня разбирать письмена ацтеков, показывая клочки бумаги с записями, сделанными ещё до Конкисты. Он рассказывал, что управление огромной державой, столица которой находилась в Теночтитлане, равно как и нужды оживлённой торговли, требовали огромного количества документов, а стало быть, и бумаги, поставлявшейся мешикатль в качестве дани.

Надо сказать, что отец Антонио тоже интересовался рисуночным письмом ацтеков и их бумагой. Он очень обрадовался, когда однажды какой-то монах показал ему образчик. Бумагу изготавливали, вымачивая в воде кору фиговых деревьев до тех пор, пока волокна не отделялись от мякоти. Затем волокна отбивали на плоской поверхности, промазывали между слоями клейким веществом и сплющивали, после чего разглаживали и высушивали. Поверхность бумаги высшего качества покрывалась специальным отбеливающим слоем.

Связку таких бумаг, переплетённых вместе, испанцы называли кодексом — это латинское слово обозначало один из типов книги. По рассказам отца Антонио, большинство индейских кодексов было уничтожено в результате фанатичного рвения христианских священников, уцелели лишь немногие. Рисованные картинки были выполнены яркими красками — красной, зелёной, голубой и жёлтой, — и, поскольку я видел лишь несколько страниц, имевшихся у Целителя, я могу только представить себе, что кодексы, спасённые от рьяных священников, были воистину творениями великой красоты.

Алфавита ацтеки не знали и для письма, как и египтяне, использовали картинки-символы. Чтобы понять смысл написанного, нужно было прочесть всю серию рисунков. Для обозначения некоторых предметов использовались их собственные миниатюрные изображения, но в большинстве случаев требовалось нечто более сложное. Чёрное небо и закрытый глаз, например, обозначали ночь, а обёрнутая фигура мумии символизировала смерть.

На каменной стене неподалёку от ярмарки я обнаружил следующее изображение: ацтекский воин в полном боевом облачении тащил за волосы воина из другого города — знак войны и победы. Ацтекский правитель или некий знатный человек, кто именно, я не смог определить, хотя и знал, что у каждого чтимого глашатая имелся личный символ, произносил речь. Это было передано изображением маленького свитка, выходящего изо рта говорящего. Я знал также, что речь изображали болтающимся языком. Выслушав его речь, ацтекские воины направились (на что указывали следы ног) к храму на вершине горы. Храм был объят пламенем, из чего вытекало, что племя, которому принадлежал этот храм, было побеждено.

Читая письмена, я проговаривал текст вслух, по-испански, на языке, на котором думал, и вдруг вздрогнул, заметив краем глаза чьё-то присутствие. Дон Хулио стоял рядом, наблюдая за мной.

   — Ты знаешь ацтекские письмена?

Гордость развязала мне язык.

   — Немного. Эта надпись содержит в себе похвальбу и предупреждение. Скорее всего, ацтеки поместили её здесь в назидание, чтобы дать понять странствующим торговцам из других племён, что происходит с городами, которые не платят дань.

   — Очень хорошо. Я тоже умею читать картинки, но это почти забытое искусство. — Дон Хулио покачал головой. — Бог мой, сколько бесценных знаний было утрачено, когда монахи сожгли кодексы! В библиотеке в Тескоко хранились подлинные литературные сокровища, собранные великим правителем Несауалькойотлем. В Новом Свете она могла соперничать разве что с великим хранилищем древностей в Александрии. И такая уникальная библиотека была уничтожена.

   — Моё ацтекское имя Несауалькойотль.

   — Это достойное уважения имя, хотя буквально оно переводится как Постящийся Койот. Твой великий тёзка был не просто правителем, но ещё и поэтом и сочинителем песен. Воспылав страстью к жене одного из своих придворных, он послал того на битву, тайно приказав своим военачальникам проследить за тем, Чтобы этот человек был убит.

   — Ага, то же самое преступление, которое командор из Оканьи пытался совершить против Периваньеса.

   — Ты знаешь комедию Лопе де Веги?

   — Я... я слышал, как её пересказывал один священник.

   — Священник, которого заинтересовала не нравоучительная драма, но пьеса, повествующая о подлинной страсти? Мне нужно обязательно познакомиться с этим удивительным клириком. Какое у тебя испанское имя?

   — Санчо, — без колебаний ответил я.

   — Санчо, скажи, что ты, будучи индейцем, думаешь о приходе испанцев и об уничтожении или забвении индейской культуры и её памятников?

Он назвал меня индейцем. Стало быть, можно было продолжить разговор с ним без особой опаски.

   — Испанский бог оказался более могущественным, чем боги ацтеков.

   — И теперь все ацтекские боги мертвы?

   — Нет, есть множество ацтекских богов. Некоторые были побеждены, но остальные просто затаились в укрытии в ожидании того времени, когда они вернут себе силы, — сказал я, подражая тому, что говорил мне Целитель.

   — И как они поступят, когда вернут себе силы? Прогонят чужеземцев из Новой Испании?