Кронштадт. Город-крепость. От основания до наших дней

Серьезным напоминанием о том, что Кронштадт – город военный, стало Постановление Совета Министров СССР от 13 февраля 1950 г. Оно предписывало «Ввести в городе Кронштадт усиленный паспортный и пропускной режим, исключающий пребывание в городе, помимо лиц, которым проживание в Кронштадте запрещено, согласно Положению о паспортах 1940 г., также репатриантам, бывшим военнопленным, пособникам немецко-фашистских оккупантов, кулакам, торговцам, лицам бывших привилегированных сословий, членам семей лиц, репрессированных за государственные преступления, а также лицам, подозреваемым во враждебной деятельности».

А спустя всего месяц, 13 марта функции Кронштадтского Совета депутатов трудящихся и Исполнительного комитета стало выполнять Управление Гражданской администрации при Комендатуре Кронштадтской крепости. А районного комитета партии – политотдел Гражданской администрации при политотделе Кронштадтской крепости.

Траление

«Ленинградское дело» не обошло Кронштадт стороной.

В.Я. Крестьянинов в книге «Кронштадт. Крепость. Город. Порт» приводит рассказ кронштадтского старожила, в прошлом капитана госбезопасности, что после «Ленинградского дела» в Кронштадте произошло ужесточение пропускного режима. На остров Котлин «внезапно поздно вечером приехал сам Абакумов, и сотрудников Особого отдела срочно вызвали на службу. Высокий начальник устроил разнос, обвинил в бездеятельности, и сказал, что под носом у кронштадтских чекистов живут и здравствуют семь анархистов. К утру было приказано составить списки на тех, кто подлежит выселению, куда включили двести участников мятежа 1921 г. и ингерманландцев, которые также подлежали выселению. Несколько человек не хватало, их добрали за счет жителей Ломоносова. Все попавшие в списки были выселены «без права возвращения» на остров Котлин. При этом разлучались семьи, выселялись те, кто во время «мятежа» был ребенком и участвовать в восстании не мог, дети и родственники «мятежников».[523]

Кировский сквер. 20 июня 1948 г.

Проспект Ленина в начале 1950-х гг.

Однако жизнь шла своим чередом. О том, как она менялась показывает рассказ председателя клуба краеведов В.Ф. Ключникова, опубликованный в выше упомянутой книге: «На вопрос „Где в Кронштадте в 1955 г. можно было выпить и купить бутылку водки?“, – последовал ответ: „Везде“. Во всех „Гастрономах“. Были красиво оформленные винно-водочные отделы с богатым ассортиментом вин, водок, ликеров, наливок, настоек, коньяков. В рыбном отделе „Гостиного двора“ в эмалированных лагунах лежала красная и черная икра, был выбор осетрины, белуги и др. Был копченый байкальский омуль. Сельдей продавалось 17 разных видов (засола, пород, копчения). В Татарских рядах продавались живые угри и другая свежая рыба. С двух сторон рядов располагались популярные буфеты: с северной стороны „Змеятник“, со стороны Флотской – „Чулок“. В 1957–1960 гг. во всех скверах, в том числе и Петровском парке, стояли пивные буфеты, где вместе с пивом могли продать и водку, но обязательно с бутербродом. В столовых столы были накрыты скатертями, обслуживали корректные официантки. В конце 50 – начале 60-х гг. продавалось пиво: „Жигулевское“, „Рижское“, „Московское“, „Ленинградское“ (до 11 градусов), „Мартовское“(темное) – все в бутылках по 0,5 л, ценою около 30 копеек. „Московское оригинальное“, „Рижское оригинальное“, „Двойное золотое“ – в бутылках по 0,33 л ценою по 33 копейки.

Парад на Якорной площади в день празднования 250-летия Кронштадтской крепости. Июнь 1954 г.

Люди, возвращавшиеся в Кронштадт, были поражены чистотой города, вежливостью жителей, обилием товаров в магазинах и тем, что в парках в августовские ночи спокойно гуляли молодые люди (парочки), негромко пели песни под гитары. Белье сохло во дворах, часто оставаясь на ночь. Воровства не было. Женщины иногда забывали при хождении из отдела в отдел в Гостином дворе (по анфиладе продовольственных магазинов со стороны улицы Ленина) свои свертки с покупками, бидончики с молоком, вспоминали об этом дома, спешили в магазин и находили оставленное на месте».[524]

Такая обстановка была определена не только порядочностью жителей Кронштадта, но и тем, что в городе жили только «свои». Пропускной режим был необычайно строгим – даже, чтобы попасть на кладбище, требовался пропуск. Исключение делалось только в Троицу, когда по традиции следовало поминать своих предков. Проникнуть на остров по воде постороннему человеку было весьма непросто. Служба Наблюдения и Связи работала четко, а по городу курсировали внимательные патрули. Хотя, конечно, неприятные инциденты случались, но это было редким исключением, как, например, жуткая драка матросов с солдатами стройбата в конце 1950-х гг.

Макаровский мостик и Морской собор. 1960-е гг.