Кризис среднего возраста

Игорь Романович остался один и, заполняя душевную пустоту, завел собаку. Его жизнь была расписана по минутам: утром – пробежка, днем – работа, вечером – перевод и книги. И только ночь оставалась ему не подвластной – долгая, полная щемящих воспоминаний, мучительных томлений и пустых, несбыточных надежд, что когда-нибудь, вдруг, каким-то невероятным чудом в этом доме опять зазвучат голоса женщины и ребенка.

26 ВЕРА

Вот интересно, почему это люди так дорожат своим временем и наплевательски относятся к чужому? Сами-то, наверное, бегут с работы, как тараканы из-под тапки. А здесь ни попить, ни пописать. «Девушка! Где вы ходите? Мы будем жаловаться!» А уж домой прорываешься, словно через вражеские редуты, – каждый день со скандалом.

Вера немного постояла на крыльце своей конторы, вдыхая морозный воздух. Домой идти не хотелось. Ну, то есть не то чтобы не хотелось идти домой, а просто после многочасового сидения в душной комнате тянуло немного пройтись по вечернему городу.

Гиподинамия – вот в чем ее проблема. Она совершенно перестала двигаться. Раньше хоть зарядку делала. Но какая уж тут зарядка, если полностью утрачен вкус к жизни?

Зато Пинигин цветет и пахнет. Летает на крыльях любви. Эдакий «юноша бледный со взором горящим». И все-то у него замечательно, и все-то его ждут не дождутся! На работе – начальники с большой зарплатой, в постели – юная дива с упругой попой, дома – любящая дочка, добрая мама и верная жена, она, Вера.

Конечно, то, как он ведет себя в сложившихся обстоятельствах, – не самый плохой вариант. Продукты покупает, деньги дает, а главное, не оставляет Машку, звонит и приходит два раза в неделю – в среду и в субботу. А с ней, с Верой, держит дистанцию, как с гувернанткой. Словно это она его предала, полгода обманывала и в результате ушла к другому.

Вера осторожно ступала по скользкому тротуару – вечерний морозец сковал лужи ломкой корочкой льда. И только на проезжей части бурлили под колесами машин моря разливанные черной жижи.

Дальнейшие события развивались стремительно. Сзади послышался рев мотоцикла, и она еще успела подумать: почему у этих дебилов особым шиком считается снять глушитель? Но тут кто-то с дьявольской силой рванул из руки ее сумку, и Вера, потеряв равновесие, как подкошенная грохнулась на ледяной тротуар, а вернее, на ту самую тонкую корочку льда, которая с готовностью разломилась, принимая ее в студеную ванну. Сзади взвизгнули тормоза, и мимо, полыхая огнями, пронесся черный джип, огромный, как садовый домик, обдав ее грязной холодной волной.

Потом ее поднимали чьи-то руки, отряхивали, вытирали платком лицо, но она снова валилась на землю, потому что нестерпимо болела нога. Короче, «поскользнулся, упал, очнулся – гипс». Кто-то вызвал «скорую помощь», в больнице обнаружили, что вывихнута лодыжка, наложили тугую повязку и отправили страдалицу домой.

Неожиданное бездействие оказалось совсем не в тягость. Иногда приятно поболеть в собственное удовольствие, конечно, если ты не в реанимации, не в коме и не в гипсе – тьфу, тьфу, тьфу, не при нас будет сказано. Мама и Татьяна Федоровна суетились по хозяйству, Машка подкладывала подушки, и даже Алексей, не глядя в глаза, осведомился, не требуется ли какая-нибудь помощь.

– А чем ты мог бы помочь? – заинтересовалась Вера.

– Ну я не знаю... – мгновенно пожалел он о своем опрометчивом гуманистическом порыве. – Может быть, какие-то лекарства...

– Спасибо, не нужно, – гордо отказалась Вера. – Я абсолютно здорова.

Она старалась держаться с ним ровно и приветливо, не демонстрируя грусти и обиды, ради Машки, ради себя и тех будущих гипотетических отношений, на которые еще надеялась. «Он улетел, но он еще вернется, милый, милый...» Но в душе копилась горечь разочарования.

...На следующее после происшествия утро Вера осталась дома одна – Машка ушла в школу, а мама с Татьяной Федоровной – в милицию с заявлением о разбое, повлекшем тяжкие последствия для здоровья. Вера потянулась к телефону, чтобы позвонить на работу – позабавить сотрудников своими приключениями. Но тот зазвонил так неожиданно и резко, что она испуганно отпрянула, потревожила больную ногу и сердито бросила в трубку:

– Вас слушают!

– Вера Петровна? – спросил странно знакомый скрипучий голос. – Здравствуйте, это Кеша.

– Ка... какой Кеша? – обомлела она, отметая нелепую догадку.

– Кеша Потапов, – обиделись на том конце провода. – Как веником махать, так имени не спрашивают...

– Так это... – совсем растерялась Вера. – А как же?.. Вы что же?..

– Вчера во время вечерней прогулки над городом я нашел вашу сумку и готов вам ее вернуть... за некоторое вознаграждение.

– Ка... какое вознаграждение? – испугалась Вера.

– Я предпочитаю итальянский корм «Падован», – доверчиво поделился попугай своими пристрастиями. – Но если вы готовы отблагодарить меня другим способом... – Он весело заржал и сказал голосом Сергея Потапова: – Ну вы, Вера, ей-богу... С вами не соскучишься. Вы что же, действительно приняли меня за попугая?