Кризис среднего возраста

Но соседка тетя Галя Соколова, польщенная знаковым обращением, уже метнулась на кухню, загремела чашками. Не далее как вчера в автобусе какая-то пошлая халда постучала ей пальцем по плечу с вопросом: «Девушка, вы выходите?» А когда она повернулась, приветливо кивая, та затряслась мелким бесом, словно увидела собственную смерть, и долго извинялась на весь автобус за свою «оплошность». Как будто нанесла ей страшное оскорбление, назвав девушкой, а не бабусей. Вроде она и выглядит совсем неплохо для своих лет, и одевается не по-старушечьи – брючки, курточки, – и фигура как у молодой. А вот, гляди ж ты, время не обманешь...

...Они вошли на кухню – тоненькая Аня и здоровенный Сергей.

«Он, конечно, не красавец, – подумала тетя Галя, – но разве в мужчине это главное? В мужчине это вообще на фиг не нужно – лишний соблазн. Здесь важен корень. А корень у него, судя по всему, на семерых рос...»

– Садитесь, садитесь, – захлопотала она.

Ведь в жизни только так и бывает – залетит в окно птица счастья в виде попугая, а вслед за ней и само это счастье в дверь постучится в виде такого вот бугая. А значит, пора делать ноги. Люди они взрослые, сами разберутся. На дворе ночь, Стаська у бабушки, Артем у Зои, попугай в клетке. А бугай – вот он, бери его голыми руками. Чем черт не шутит. Дело молодое, опять же нехитрое...

– Ну вы тут вечеряйте, а я побегу. И так уж засиделась за полночь...

– А я думал, это ваша мама, – сказал Сергей, когда Аня, проводив соседку, вернулась на кухню.

– Это не мама.

– Значит, вы живете отдельно от родителей?

– Значит, живу отдельно.

Он сделал себе гигантский бутерброд с колбасой и сыром и, отхватив почти половину ломтя, зажмурился от удовольствия.

– А дети у вас есть?

– Дети есть.

– А где они сейчас?

– Сейчас они у бабушки.

– А где же ваш муж?

– В Караганде.

– Разговаривать с вами – одно удовольствие, – раздражился Сергей. – Истинное наслаждение. Как с попугаем.

– Да-а, – ядовито усмехнулась Аня. – То-то и видно по вашему попугаю, что вы с ним много и осмысленно разговариваете.

– Это вы на его репертуар намекаете? – догадался Сергей. – Так тут никакой моей заслуги.

– Неужели? – усомнилась Аня. – Вы что же, ему специального репетитора нанимаете?

– Это был корабельный попугай. Мне его команда подарила, когда я на берег списывался. Двадцать восемь мужиков. Представляете, чего он наслушался за свою долгую жизнь?

– С трудом, – призналась Аня. – А вы служили на флоте?

– Я по молодости мореходку закончил. А когда в девяностых здесь все рухнуло, завербовался в «Югрыбпромразведку». Есть такая организация в Керчи.

– А что это значит, «рыбразведка»?

– Искали рыбу, скопище косяков, вызывали флот. Сами ловили. Был у нас свой план – триста двадцать пять тонн с каждого рейса. Так мы что делали? Обследуем квадрат, вызовем рыболовецкие суда и получаем приказ уйти. А сами петлю делаем, ночью гасим ходовые огни, пристраиваемся в кильватер и бросаем трал – воруем рыбу из косяка. Возьмем несколько тралов и уходим.

Вот так я боцманом шесть лет и проплавал – пять месяцев рейс, месяц дома. Всю Северную Африку обошел, Судан, Йемен, Египет, Испанию, Алжир, Анголу – где только не был. Двенадцать судов сменил. Последнее называлось «Голубь мира». Романтично, правда?

– А почему вы списались на берег?

– На этом самом «Голубе мира» была у нас славная женщина – судовой врач. Очень мы любили над ней подшучивать. Мы тогда ловили рыбу мироу по специальному заказу. Есть такая осетровая порода, очень вкусная. Возьмешь ее с глубины, с шестисот метров, – а глаза у нее выпучены от перепада давления, просто вылезают из орбит. Ну вот я вырвал глаз у рыбы, а свой кровью измазал – и к докторше. Команда следом валит. Она в панике, мужики ржут. А когда обратно на палубу вышел, трос оборвался и прямо по глазам меня стебанул. Левый вытек. Меня к ней на руках – она не верит. В общем, живу теперь со стеклянным.

– Разве это травма, не совместимая с рыбной ловлей? – удивилась Аня. – По-моему, все знаменитые пираты ходили с повязкой и адмирал Нельсон...

– Да я мог, конечно, остаться. Но времена на ту пору переменились, да и прошел я уже этот этап своей жизни.

– Тяжело, наверное, пять месяцев без семьи?

– Да я, собственно, ради них все это и затеял. Ради жены своей Любы и ее приемной дочери. Чтобы, значит, обеспечить им достойное существование. Мне она ребенка так и не родила. Не хотела хомут на шею надевать – ее слова. А может, не могла больше забеременеть. Только пока я, как говорится, бороздил океаны, она тут времени даром не теряла. Я потом полный отчет получил от сердобольных людей, даже с фотографиями. А в итоге и сама допилась до белой горячки, и дочь свою упустила.

– Неужели тоже пить начала?

– Хуже.

– Наркоманка? – ужаснулась Аня.

Сергей сдержанно кивнул.